Самый неправдоподобный роман

Дэн уже преодолевал порог, когда вдруг услышал слова Джона, заставившие его замереть:

— Послушай, Нора, а то, что ребенок родился раньше срока, — это ничего?

Дэн немного замедлил свои действия, чтобы узнать, что ответит миссис Каннингем.

— Такое бывает, Джон, — произнесла она спокойно. — Недоношенные дети — не значит, больные. Природа прекрасно знает свое дело. Положись на нее и, вот увидишь, наш внук будет сильным и здоровым.

— Правда? — Спросил Каннингем.

И на какое-то мгновение Дэну почудилось, что Джон не верит жене. Он обернулся.

— Извините, Джон…

— Да? — Отозвался тот.

— Вы мне не поможете? Кажется, одно из колес за что-то зацепилось.

Он беспардонно врал, но так было нужно. Увидев внука, Джон, без сомнения, забудет обо всех своих подозрениях. А пока нужно было отвлечь его внимание, чтобы не дать ненужный ход мыслям.

— Да, конечно, — тут же отозвался тот. — Я уже иду.

Когда Джон и Дэн вошли в комнату к Жаклин, то с радостью отметили, что она с аппетитом ест ужин, приготовленный Норой. Молодая мать выглядела заметно уставшей, но здоровой и счастливой.

— Нам, наверное, можно не спрашивать, как ты себя чувствуешь? — Заулыбался Дэн.

— Угу, — кивнула Жаклин, продолжая есть.

— А где мой внук? — Забеспокоился Джон.

— Он с Маргарет в детской. Ты уже видел его? — Спросила Жаклин.

— Нет еще. А можно посмотреть?

— Конечно, пап! О чем речь!..

Возможно, впервые в жизни Жаклин позволила себе такое фамильярное обращение с отцом. Но он, не помня себя от счастья и гордости, кажется, не заметил этого, а если и заметил, то простил дочь. Ведь сегодня был великий день — день рождения его внука!

— Тогда я пойду? — Неуверенно проговорил Джон, не зная, как теперь вести себя с дочерью, которая сама уже стала мамой.

— Угу, — пробормотала Жаклин, доедая последний кусок.

Оставшись наедине, муж и жена некоторое время молчали, думая каждый о своем, прислушиваясь к своим чувствам и ощущениям. У обоих было, что сказать друг другу. Столько слов и мыслей накопилось, что они не знали, с чего начать. Одно им было ясно точно: пути назад уже не было. Что бы они ни делали, что бы ни случилось с ними в жизни, они были в ответе за маленького человечка в соседней комнате и должны были думать прежде всего о его интересах.

Первой заговорила Жаклин:

— Ты, наверное, жалеешь…

Дэн поднял на нее глаза — пронзительные голубые, до боли трогающие душу.

— О том, что у меня теперь есть сын?.. О, нет! — Ответил он. — У меня есть все, что мог бы пожелать мужчина в моем положении: сын, замечательная жена и родители.

— А как же Лос-Анджелес?.. — Спросила Жаклин дрогнувшим голосом.

— Если ты еще раз заговоришь на эту тему, — полушутливо, полусерьезно начал Дэн, — я подам на развод.

— Правда?

— Правда, — кивнул он, улыбаясь.

— Нам надо подумать, какое имя выбрать для нашего ребенка, — серьезно произнесла женщина. — Из тех, что мы придумали.

— У меня к тебе просьба, — задумчиво начал Дэн.

— Какая?

— Пусть имя у него будет двойное. Одно имя предложишь ты, другое — я.

— Согласна. Какое твое?

— Роберт. В честь одного моего самого лучшего друга, которого я уже больше не увижу. А твое?

— Чарльз. Пусть оно будет ни в чью честь; будет его собственным.

— Ладно, — ответил Дэн. — Значит, моего сына будут звать Чарльз Роберт Уайтхорн, — произнес он вслух, как бы пробуя имя своего сына на звучание.

— Прямо как принца крови, — пошутила Жаклин

— А он и есть принц, — вполне серьезно возразил Уайтхорн. — Наш маленький принц.

Лос-Анджелес, 1985

Вот так одним махом жизнь перепутала все, что можно было перепутать. В Лос-Анджелесе, где родная семья Дэна и его бывшая невеста считали его погибшим, у него росла дочка. Джулия знала только мать, бабушку, двух дедушек, Анжелину, крестного Роберта Монтгомери и друга матери Максвелла Колфилда. У девочки было все, что только мог пожелать любой ребенок. Правда, из всех желаний на свете она пока выбирала самые простые: есть, спать, гулять и общаться с матерью. Все остальные ее еще мало интересовали. Но она росла, приобретая все большую привлекательность во внешности и черты характера, очень сильно напоминавшие Дэна. Конечно, говорить, действовать, думать и вести себя, как взрослый человек, Джулия пока не могла, но схожесть ее с отцом проявлялась во многих безотчетных жестах, мимике, повадках. По крайней мере, так казалось Джессике, которая всегда хотела в своей дочери видеть Дэна и продолжать любить его, пусть и бессознательно. Так казалось и Джеффу, хотя в пору младенчества Дэна он очень редко бывал дома и общался с семьей. Сейчас же Джефферсон хотел через Джулию возместить Дэну то, чего у него не было в детстве, и воскресить его для себя. Хотя каждый из них (ни Джессика, ни Джефф) никогда бы ни вслух, ни даже в мыслях не признался в этом ни людям, ни тем более себе. А маленькой Джулии, фамилия которой была все-таки Бичем, а не Уайтхорн (Джессика настояла на этом), было и невдомек, чего от нее хотят эти странные взрослые. Она росла и развивалась, будто сама по себе или под присмотром Природы, не торопясь обогнать время.