Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Себастьян так и не шевельнулся, пока юный лорд проверял возможности собственного организма, да и просто приходил в себя.

Кажется, его таки выбило из колеи, хоть и не столь ощутимо, а впрочем, оно, как ни странно, было понятно демону.

В смысле — сам обалдел от такой наглости, что уж говорить о ребенке.

А нужен ли ответ? Сейчас…

Словно в подтверждение мыслей демона, Сиэль мотнул головой, теперь уже поступая более приемлемо.

— Слушаюсь. — Дворецкий склонил голову чуть ниже, за упавшими на лицо волосами скрыв быструю улыбку, и приложил ладонь к груди.

Можно было пройти назад через поместье, но что-то тонко намекало демону, что на здоровье его господина это отразится неблагоприятно. На психическом уж точно.

— Да. И даже не демон. Эта тварь называется ангелом. Боюсь, что наша с ним встреча повторится. Назойливость у них в крови.

Коротко глянув в чистое вечернее небо, демон подхватил графа на руки и взвился вверх, ни чуть не смущаясь законам гравитации.

Парой минут спустя дворецкий пронесся вниз, сквозь крышу поместья, на всякий случай положив ладонь на глаза мальчика, рассудив, что надвигающаяся на огромной скорости твердая поверхность не вызывает у человека теплых чувств.

Приземлился Себастьян уже в верном отражении реальности, аккурат перед лестницей наверх. Как-то незаметно успело стемнеть, или это только внутреннее ощущение демона?

— Вам стоит отдохнуть, Господин. — Поднимаясь, словно бы вслух рассуждал демон, однако несколько не терпящим сомнения тоном. В данном случае, согласно контракту, граф будет его слушать. — От таких встреч возможны побочные последствия. Лучшее лекарство — сон.

Пройдя в комнату, дворецкий опустил Сиэля на кровать.

О том, что спать тому предстоит несколько дней до полного исцеления от скверны (да-да, именно так — светлая мразлотная скверна), демон тактично смолчал. Зачем же нервировать графа…

— Я могу заварить Вам чай с травами.


Сиэль


При зазвучавшем голосе Себастьяна Сиэль не смог сдержать тихого смешка, что был ненавязчивым, будто случайный вздох.

Назвать ангела тварью?

Правда, после этого представления мальчик был даже готов в чем-то согласиться с демоном. Да и, признаться честно, иначе он себе представлял политику небесной канцелярии.

Но удивления или страха не испытывал. В конце концов, если существуют демоны, то почему бы не быть и ангелам?

Оставалось надеяться, что те не будут уж слишком большой проблемой. А, может, это был знак? Предупреждение?

Вспомнив голос того существа, Сиэль немного нахмурился, сдвинув брови.

Ему не нужна чья-либо помощь. Теперь — в особенности.. Да и как бы ему могли помочь те, кто по сути своей должен отрицать насилие и любую жестокость.

Жестокость? Должны?

Если так оно и есть, то кое-кто явно не справляется. Наверное, слишком пыльная работа. Да и рядом с ним сейчас далеко не ангел, а полная ему противоположность, в чьи обязанности входит защищать графа.

Где они были тогда, когда он действительно нуждался в поддержке?

Выражение лица Сиэля вновь изменилось, когда он оценил транспортировку и их перемещение, но неприязни оно не вызвало. Просто вещь, он об этом помнил. Все так, как и должно быть.

Но вот движение руки дворецкого заставило Сиэля слабо качнуть головой, в последние секунды-таки сбросив ладонь со своих глаз.

Упрямство или гордость?

Просто вездесущая детская любознательность, о чем вы.

Он не проронил ни слова и даже не ответил Себастьяну на его реплику об отдыхе. Организм, кажется, не был против подобного на тот момент.

Только лишь когда он оказался на кровати, мальчик покачал головой, смотря в сторону окна, но тем не менее обращаясь к дворецкому.

— Нет. Я не хочу. Не нужно.

Выждав пару секунд, он продолжил.

 — Его можно убить?

Легкие нотки нетерпения, словно бы этот вопрос не давал ему покоя и тревожил своей неразрешенностью, прорвались сквозь завесу спокойствия, но во взгляде Фантомхайва ничего не изменилось, будто бы он и вовсе молчал, но в какую-то секунду он все же перевел взгляд на Себастьяна.

 — Ты сможешь убить его, если я прикажу?

Последний вопрос прозвучал уже выдержанно, без примесей в голосе лишних эмоциональных окрасок, и, наверное, только внимательный взгляд мальчика сейчас мог свидетельствовать о том, что этот вопрос для него действительно важен.

Наверное, стоило бы поинтересоваться и тем, а насколько оно опасно для самого демона, но.. если небесное существо смертно, как и любое другое, то это уже не имело значения. Есть вероятность, значит, есть и шанс.

А все остальное уже не его ума дело.


Себастьян


Себастьян неприметным жестом поправил подушку лорда, оставаясь все так же отрешенно спокойным.

Мысли его были заняты неожиданной встречей, что, впрочем, ни в коей мере не влияло на восприятие окружающей действительности, да и не отвлекало от работы дворецкого.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары