Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Удержав.. мыслящий орган от необдуманных и спонтанных выходок, демон.. просто мягко провел губами по чужому затылку, слегка зарываясь носом в графские волосы, вдыхая..

Ладони переместилась на живот и грудь мальчика, не то удерживая того на месте, не то.. да просто..

И ни одного лишнего комментария. Вот. А то обвиняют тут.. в издевательствах.

Сиэль

И вот разве оно было ему настолько нужно? Да вообще – нужно ли?

Верно. Не нужно.

Ну, зато про холод он забыл наверняка.

Какой смысл о том думать? Да и учитывая, что получалось оно.. не получалось. Наплывами разве что, когда разумное вспыхивало и транслировало в самой жесткой форме то, что сейчас происходит.

В какой же момент ему все же стало.. плевать?..

И в какой момент он перестал себя.. нет, не перестал. Молчал же?

Ну а то, что губу до крови прикусил, так это мелочи. Зато сдержался. Сдержал порыв.

Голоса.

Не тела.

Боли граф уже не чувствовал, скорее.. наоборот. По крайней мере, неприятно ему не было, следовательно, он и не был напряжен, что должно было пойти лишь.. на руку. Кхм. Да.

Слишком острые ощущения; он уже не вздрагивал, просто слегка прогибался под натиском чужой руки, не открывая глаз и..

Кажется, что-то изменилось.

Снова легкая боль, но.. нет.

Раздражало. Нет, не отсутствие боли, ее он еще как-нибудь пережил, и даже не тишина, раздражали.. мысли.

Желания ли?

Этого было мало. Сейчас, на момент. Хотелось большего.

Хотелось?

Он о том потом подумает..

О том, какой он..

Тихо зарычав, качнув головой, но больше не издав ни звука, мальчик все же снова открыл глаза, сверля пространство перед собой эдак.. непонимающе, с ожиданием.

Он уже готов, да. И не важно, что он в том не уверен, но вот это ноющее чувство внутри..

Все правильно. Его нужно чем-то заполнить. Чем-то..

Услышав голос, но не поняв слов, Сиэль уже, в общем-то, понял их суть и без того.

И вот это даже не паника была. Это было.. опасение.

Просто разумное вновь нагрянуло.

Он вообще понимает, что потом это вряд ли забудет и.. учитывая, что это – Себастьян, забыть ему и не дадут..

Вот совсем как додумать сейчас мысль.

Нет, все же он не был готов. Боль в этот раз была сильнее и.. сильнее?..

Не стон, все то же рычание. Только громче.

Нет, он правда не готов и..

Разумное все же, кажется, окончательно покинуло эту голову, потому что как только Себастьян замер, а следом граф почувствовал его руки..

Он мазохист или просто идиот?

Назад мальчик подался резко, странно, что напряжение отступило, хотя боль никуда не ушла и в первое мгновение мышцы пытались воспрепятствовать чужим действиям, сжимаясь сильнее, но чужое упрямство оказалось выше того.

Как он смог расслабиться?

Да что уж он.. с собственным телом не договорится?

Так что да, движение было. Резким и..

Вот теперь – хорошо. То есть, ничего хорошего, больно чертовски, но вот это прокрадывающееся чувства довольства..

У мазохиста.

Главное, не думать об этом, как о том, что он только что сам закончил чужое движение, насадившись до упора, кажется..

Да все же так делают.

Разумеется.

Нет?

Ну, он всегда был оригинален.

Мелко вздрогнув, борясь с желанием отстраниться и просто вырваться, граф вцепился в чужую руку одной из собственных, прижав ближе к себе и впившись в нее чуть ли не ногтями.

Удерживать помогал, верно.

- Знаешь.. бывали деньки и получше..

Тихий сдавленный смешок.

- Но их я уже не помню, а этот – вряд ли забуду.

Привыкал организм медленно. Наверное, понял, что не предназначен для подобного отношения. Но все же.. боль отступала. Медленно, но отступала. Нельзя ждать. И медлить нельзя. Иначе он снова прислушается к ощущениями, услышит мысли и..

Подтолкнув демона макушкой под подбородок, громко выдохнув, граф сглотнул, только сейчас почувствовав привкус крови во рту.

Не важно.

- Ты особенного приглашения ждешь? – легкое раздражение, но оно скорее вызвано той болью и нетерпением, да. – Не останавливайся, пока я не передумал или не начал думать.

Совсем немного отстранившись, для того чтобы тут же вернуться на место, сжав мышцы сильнее, но уже осознанно, мальчик слабо усмехнулся, повторив жест с головой.

Себастьян

Таки этот граф на него действительно влияет.. и не то чтобы плохо.

Осознание, да. Неожиданное.

Вот о чем сейчас точно не стоит думать – так это.. о том, что в той самой графской голове происходит..

Выдох, маскирующий смешок..

Ну действительно – в рамки привычного действо явно не вписывается, а значит.. Да крах там. Очередной.

Пришлось приложить усилие, чтобы взять себя в руки.. вернее выражение лица адекватное вернуть.. серьезное, да.

Подобающее.

Вот так уже лучше.

Нет, с лицом сегодня явно что-то не то.. Слишком часто на том мелькает удивление..

Чужое движение Себастьян оценил. И демон оценил, отдельно, да.. И мыслящий оценил.

В общем, все заметили.

Это.. такая попытка ускорить процесс привыкания? Так вряд ли получится.

Говорить о том демон благоразумно не стал, просто усилив хватку, теперь уже не давая мальчику возможности самостоятельно двигаться.

Он сам разберется.

Да и.. пока что у них цели не совпадают.

Вернее – совпадают, но только конечные. И граф о том, разумеется, «не знает».

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары