Читаем Самый темный час (СИ) полностью

И страха не было. Разве что раздражение легкое на всяких.. пролетающих мимо.

И на демона.

Ну, между прочим, он так и замерзнуть может, а тут кто-то чужим воспитанием занялся вдруг.

На чужой вопрос граф только сдавленно зарычал.

- Перерыв? Да чтоб тебя в ад погребло, какой перерыв?

О.. напряжение.. ты мешаешь.. ты очень мешаешь..уходи, а? Пожалуйста?

Ну выйди же ты наконец, глупое существо эмоциональное.

- То есть, я, конечно же, хотел сказать что, разумеется, нет.

Если бы в этом тоне можно было искупаться.. демон бы, наверное, заживо там сгорел.

Не важно, возможно то или нет, но сгорел бы.

Чаю? Что?

А вот это рычание было уже громче и на точно такой же эмоции. Ну вот как он не понял, что над ним просто снова издеваются?

Если бы понял – то сдержался и не было бы.. не было бы вот этого звукового продолжения в виде рыка, что перешел в недовольный стон.

- Я уже говорил, что ты..

О, голова.. перестань так делать? Или это не голова? А, это демон что-то там вырисовывает.. тогда все в порядке.

В порядке?

Сложно было возвращаться к реальности, но та же слабая боль, уже не столь резкая, отвлекала. Да и злость на демоническое эго тоже.

- Не важно.. я все равно уже это говорил..

Чужие руки он, к слову, снова нашел; одной своей, второй все же приходилось держаться.

Вряд ли бы что он рассмотрел изменения чужие в этой темноте, но вот когти.. да, те было сложно не заметить.

Детская любознательность взяла свое, именно когти пальцы графа и пытались изучить, прежде чем тот, перехватив руку, странно лишь, откуда силы взялись, потянул ее выше, опуская голову и ловя зубами кожу, именно в этом жесте выражая все свои пожелания по поводу посылов, рекомендаций и просто эпитетов в чужой адрес, а учитывая, что укусы были неоднократными..

Увлекся он, да.

И ритм..

Шипение больше не слетало. Разве что изредка мальчик слабо морщился, но.. вот это чувство..верно, ему нравится.

Он либо самый глупый человек на этой планете либо.. мазохист.

А вот эти слабые прогибания, вторящие чужому ритму..

Нет, ну а как он должен был себя еще вести? Просто стоять? Да ну? Когда его так нагло лишают чести?

Пф..

Для слабаков.

А он не слабый. И, главное, самостоятельный.

Так что к чужому ритму граф вполне себе так.. пристроился. Теперь, вместо собственных губ, кусая чужую руку, изредка шумно в ту выдыхая, когда внутри все особенно замирало, толкая графа к встречным движениям.

Безумие?

Да, он безумен.

Но это вовсе не значит, что..

Ну вот, мысль потерял. А ведь хороша была, зараза.

И как теперь только он сможет сваливать все на то, что он еще ребенок?

Шах и мат, граф. Больше такая отмазка не прокатит, хотя..

Дети ведь еще и очень наглые, не так ли?

Да, мы будем думать о чем угодно, но только не о том, чем занимаемся.. бразды правления отданы телу, пусть оно и разбирается..

Хотя, этот сумбурный поток и мыслями-то назвать сложно было..

Думал? Он правда думал?

Ну, если бы он думал, то смог бы проконтролировать редкие стоны, что нет-нет да срывались с губ. Но мальчик те попросту не замечал.

На него, определенно, плохо влияет окружение собственное. Все эти демоны, звери..

Потому что внутри просыпалось.. тоже что-то звериное. Именно оно и толкало на все эти отклики. Вовсе не реакция организма. Кто вздумает кусать демона в здравом рассудке? И как это так нужно повлиять на организм, чтобы тот выдал подобное?

Значит, он просто хотел этого сам. Только и всего.

Себастьян

Чужие слова о собственной.. невыносимости – о чем же еще? – демон оставил без внимания.

Внимание – вообще вещь ненадежная. Но обязательная.

Вот сейчас особенно, потому как.. контроль плавно и неотвратимо уходит к.. демону.

Снова внимание отвлекли..

Изучение собственных когтей еще можно было проигнорировать, но вот это.. вот..

- Граф.. – тон был предупреждающим, но продолжать Себастьян не стал – то, как минимум, неуместно прозвучит.

А и правда – граф, а Вы не могли бы не участвовать и вообще прикинуться бревном?

Так, Себастьян?? Что ты хотел сказать?

Как же сложно.

Люди в таких случаях обращаются к своему врачу, но.. ты же демон, мать твою – разберись уж сам со своими тараканами!

С ними ли?

С.. демоном?

С собой, сперва.

А между тем.. мысли не мешали и не отрывали от занятия – издеваясь, не иначе, Себастьян менял скорость и усилие движений.. открывая, казалось бы, те самые новые грани удовольствия, но.. упрямо избегая той некой методичности, что позволила бы достичь предела сейчас. Рано.. Не так быстро.

И все же, контролировать демона не просто. Так же как и себя. А еще собственный речевой поток.

Да, может, граф и привык к тому. Уж Себастьяну ли не знать, что его позерство, сволочизм, наглость и.. прочие мелочи – тут кое-кого притягивают, а не наоборот.. Но все же – всему должен быть предел. Разумный. Так и обидеть не сложно.

За всеми этими ограничениями и контролем.. осознание того, что сам он практически не получает удовольствия от процесса – пришло не сразу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары