Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Почему сволочь? Да потому что.. про зрительный контакт он.. не шутил. Хотя, шутку все равно бы не оценили – не тот язык изъяснений.

И вот уже, казалось бы, замолчал, вновь возвращая внимание к своим манипуляциям, но..

- Мой. – да, он сволочь. Именно это он сказал на понятном языке.

Подкрепив то языком жестов в виде собственной ладони, что сейчас накрыла чужую плоть, с тонким намеком.

Угроза почти.

Сиэль

Ну и когда бы он обращал внимания на чьи-то слова? Нет, он, конечно, обращает – выборочно – но то уже от ситуации зависит, да и к тому же… кажется, демон ничего не уточнял.

Тот же не думал, что мальчик просто стоять будет, верно?

В общем-то, этот самый мальчик и сам не думал, что будет нечто подобное делать и..

Стоп. А и правда? Зачем он это..

Не нужно думать..

Вот, так лучше..

И вообще – он этого не видит, значит этого..

Дьявол! Не работает..

Напряжение лишь все больше нарастало, но в какой-то момент.. над чем этот демон смеется? Да еще – вот так?

На какую-то секунду Сиэль даже замер, прислушиваясь и стараясь понять, но – безрезультатно.

Да и в любом случае – не нужно. Ему не понравится, так что лучше остаться в неведении.

Короткий комментарий из-за спины, всего одно слово, что заставило напрячься еще больше.

Чего это он удумал? И..

Чуть больше, чем пейзаж?

Понимание.. не пришло. Но вскоре то и не понадобилось, в общем-то.

Жест чужих рук граф выловил смутно, но понял, что то вряд ли какое-то подспорье в процессе, но что-то другое, что-то..

Слегка удивленно выдохнув, попытавшись обернуться на демона, граф.. не успел.

На самом-то деле он просто хотел сказать тому пару ласковых и содержательных слов, а заодно поведать о том, что ему чужая задумка резко разонравилась, пусть он пока и не оценил ту сполна, да и не увидел.

Но, как уже говорилось, Сиэль и правда не успел.

Осознал, правда, он это уже лежа.

С удивлением осматриваясь вокруг и как-то вот избегая взглядом демона.

А за появлением такого вот оригинального и не столь сильного освещения мальчик наблюдал.. нет, не с паникой, но с некой задумчивостью.

Что что-то изменилось – он понял еще до того, как получил подтверждение собственной мысли.

Восприятие изменилось.

Окружение и обстановка, конечно, тому способствовала, но да к черту обстановку.

Изменилось именно что восприятие.

Да чтоб его жезлом королевы, это же демон!

Нет, во взгляде то не читалось, а вот в мыслях пронеслось.

Одно дело понимать и чувствовать и совершенно иное дело – чувствовать, понимать и видеть.

На Себастьяна посмотреть все же пришлось, но именно в этот момент тот оказался ближе, что-то говоря и..

Это..так нечестно!

Мотнув головой, будто пытаясь уйти от звуков чужой речи или хотя бы как-нибудь приглушить те, отстраняясь дальше, граф все же замер, впившись тяжелым взглядом в чужое плечо.

Он уже говорил, что ему вдруг резко разонравилась вся эта идея?..

Нет?

Так вот: ему разонравилась. Идея. Как бы еще теперь это объяснить всем окружающим, а главное – себе.

О-о, прекрати говорить, он же все равно ничего не понимает, но зачем-то слушает, изредка выхватывая отдельные слова и отправляя те в какую-то папочку в собственной голове.

На потом.

Если вспомнит.

А оно – вряд ли.

А вот и подтверждение его недавней мысли – изменения.

Граф не смог бы охарактеризовать те наверняка, но все и правда изменилось. С чужой стороны. И, кажется, с его.

Это не похоже на спасение от холода. Далеко как не похоже, там, стоя в этом ущелье он еще хоть как-то мог свалить все на природное явление красоты и жестокости, а теперь..

А вот теперь он, кажется, все же был напуган.

Возможно, если бы он при этом не был столь взбудоражен, то смог бы попытаться прекратить все это, но почему-то при одной мысли о подобном становилось.. гадко.

Он снова думает. Это плохо.

Думает, несмотря на чужие прикосновения, несмотря на новые ощущения и несмотря на то, что..

Он сошел с ума.

Нет, он-то ладно, а вот демону оно зачем?

Кажется, еще немного и он спросит то вслух. Ах да, ему же отвечали.. физиология и влечение.

Ну, допустим, второе можно и опустить, чтобы жить было проще.

Хотя, с первым жить тоже будет проблемно, наверное.

Важно ли то сейчас, граф?..

Взгляд сместился на Себастьяна, смотря на того.. слегка настороженно и отчего-то серьезно.

Важно.

Было бы проще, если тот ничего не менял, а теперь все смахивает на что-то.. на что-то..

Нет, не надо. Не надо искать слово.

Нужно.. что-то сказать.

Вот только он так и не смог, как и отвести взгляда от Себастьяна, наблюдая за тем, по-прежнему замирая от прикосновений, но не отдаваясь в их плен.

Борьба с самим собой. Он же в этом мастер.

О, не трогай руку, не надо, не трогай..

Почему-то сейчас даже ощущения были другими. Более острыми? Наверное, именно так.

Вот только куда те отдавали больше.. в голову или в тело – было непонятно.

Прикрыв глаза, прикусывая губу, мальчик на пару мгновений запрокинул голову назад, нет, не от ощущений чужих губ на собственной руке и не от двусмысленного жеста, который он понял, скорее по наитию, нет.

Граф просто пытался понять.. себя.

И, кажется, демона.

Хотя, стоит ли понимать того? Ответ в одном слове: демон.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары