Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Смешок все же прорвался.

Перед дверьми, за которыми графа ожидали, их путь прервал мужчина, судя по облачению, являющийся близким помощником королевы. Вежливая улыбка, внимательный взгляд сначала на мальчика, а следом на демона.

- Граф, Ее Высочество ждет Вас с превеликим нетерпением, прошу. А пока Вы будете заняты беседой, позвольте мне скрасить досуг Вашего сопровождающего.

На самом деле и в этом не было ничего странного. Вот разве что эту мелочь приличия соблюсти можно было и несколько раньше, но до королевских покоев их все же довели вместе.

- Разумеется.

Согласно кивнув, мальчик все же обернулся на Себастьяна, окинув того внимательным взглядом и…

Тут же отвернувшись.

Королева.

Это сейчас на передовой полосе. Ведь так?

Тихий вздох, очередной пригласительный жест. И тяжелые двери медленно начинают открываться.

- Граф.

- Ваше Высочество.

Поклон выходит почему-то слабым, но достаточно вежливым, так, как и полагается. И не столь важно, что тело наполняет ощущение легкой слабости, будто ему физически тяжело дается такой простой знак уважения.

Голос женщины полон почти отеческой строгости. Пусть и прозвучало лишь одно слово. Но все это потому, что двери еще не закрыты.

Мгновение тянется слишком долго, прежде чем Сиэль улавливает слухом легкий шорох от взмаха руки, разрешающий поднять голову, а следом слышит и голос.

- Подойди поближе, мой мальчик.

И вот теперь ее тон звучит более искренне.

Дойдя до массивного круглого стола, граф замер напротив женщины, сидящей в удобном кресле, в очередной раз покорно склонив голову в очередном знаке приличия.

А вот та, в свою очередь, не спешила говорить, лишь внимательно смотрела, словно изучая, изредка чему-то улыбаясь.

- Должна признать, что я несколько удивлена, Сиэль. – тихий смех. – Ты ведь простишь мне мое радостное удивление и позволишь еще совсем немного полюбоваться тобой?

На секунду на лице графа промелькнуло удивление, впрочем, то быстро сошло на нет, точнее, скрылось из-за очередного кивка. Вот только головы он так и не поднял.

- Полно. Оставь это.

Легкое нетерпение. Ладно. Придется снова встретить этот взгляд.

И вытерпеть пару минут тяжелой тишины.

- Присаживайся.

- Благодарю Вас.

Было опустившись здесь же, на относительном краю стола, мальчик тут же замер, заметив покачивание головой, явно оповещающее о неверно выбранном месте.

- Ближе, присядь ближе. Мне несколько нездоровится, не хотелось бы повышать голоса. Время не щадит людей, мой мальчик. И пока одни хорошеют и взрослеют, кто-то приближается к своей заключительной аудиенции перед ликом смерти.

Смешок пришлось сдержать. Да и невежливо это – спорить с королевой о том, что время порой не так строго, как люди.

- Думаю, ты заметил, что в замке теперь более усиленная охрана.

Сдержанный молчаливый кивок.

- Меры предосторожности, Сиэль. Настали беспокойный времена.

Очередной сдерживаемый смешок.

- Ваше Высочество что-то беспокоит помимо тех убийств, не так ли?

Тихий женский смех, лукавое выражение лица. Очередная пауза.

- Ты догадлив, Сиэль. Меня действительно кое-что беспокоит...

А вот теперь голос Виктории меняется: в нем становится больше стальных ноток.

- До меня доходят тревожные слухи. Боюсь, затевается заговор.

Тень скорби. Скорее, ради того же приличия.

- К сожалению, это не первый случай. Подобное встречалось и раньше. Задолго до моего появления и правления. С этим сталкиваются многие правители. Людская ненависть и злость слепит, мой мальчик.

Очередное непонимание. Нет, он прекрасно знает о том, каковы люди. Вот только причем здесь он?

- Позволь узнать, Сиэль, где ты был на протяжении предыдущих дней?

Мальчик не дрогнул, хотя от этого взгляда было несколько неуютно, но да бывало же и хуже, не так ли?

- Как я уже и говорил Вам – мне нездоровилось, Ваше Высочество. Я отлучался из поместья на некоторое время, чтобы поправить здоровье.

Вот только не думай о том, как ты его поправлял, ладно? Не надо. Не хватало еще сорваться. Даже в самых незначительных мелочах.

- То есть, тебя не было в Лондоне?

Вот ведь дотошная, а?

- Вы правы. Меня не было в Лондоне.

А вот теперь – поймав очередной чужой взгляд, мальчик вдруг кое-что отчетливо понял. И причину усиленной охраны. И сам прием.

Как результат – Сиэль все же не сдержался.

- Простите мне мою бестактность, но позвольте предположить..Вы подозреваете меня в убийствах?

Вопрос не прозвучал удивленно или напряженно – скорее, спокойно, вот только проскользнувшие нотки смеха.

- Я заметила некоторое сходство с семьями убитых и Вами, граф.

О, мы вспомнили титул. А куда же делся дорогой мальчик?

- О. Неужели кто-то радеет за спокойствие ее Высочества сильнее меня? Вы разбиваете мне сердце, Ваше Высочество. Конкуренции я не потерплю.

Очередной тихий смех. Возвращение прежнего тона. Славно.

- Сиэль, я бы и рада разделить с тобой веселье, но дело действительно серьезное. Кто-то может подтвердить твою отлучку и тем самым оградить моего верного защитника спокойствия от клеветы старой, докучливой старухи?

- Ваше Высочество, Вы вовсе..

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары