Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Да и.. самостоятельные тут ведь имеются..

С момента появления демона, Себастьян стал внимательнее. Нет, не из-за новоявленного лица.

Граф.

Не заметить подобную реакцию было проблемно..

Ла-аадно.

Он никого не убивает. Он же добро, мать вашу.

Нет, стоп.. Он демон – подлый, алчущий и.. ладно-ладно, он пока тихонечко тут постоит, никого не трогая.

Хм..

Серьезно? Они позвали дворецкого?

Удивительно.

Ради такого дела Себастьян даже перехватил Санту на входе, заняв подобающее себе место и открыто уже проходя в зал.

Тщательно и со вкусом отмерив положенное количество шагов – подумаешь неторопливо – зато все идеально, относительно этикета, демон остановился подле графа и…

- Здрррасте-приехали. Демона вызывали? Не суть – я в любом случае пришел. – на этих словах Себастьян прошел вперед, позволив графу полюбоваться хвостом и рогами.. и хохотнул.

На самом деле – хорошо когда ты можешь приостановить течение времени так, как хочется. Остается надеяться, что граф не успел схватить инфаркт с его мимолетной шуточки.

Приняв подобающе-серьезный вид, демон зачем-то подошел к ее высочеству, ненавязчиво скользнув ладонью по замершему лицу, которое как-то сразу немного.. изменилось неуловимо.

А следом.. короткий взгляд на демона, так же остановившемся во времени и…

- Самостоятельно? – переведя взгляд на графа, Себастьян чуть усмехнулся. – Мне снова остается лишь наблюдать со стороны, как Вы справляетесь с моими обязанностями, граф.

Правда, разговора уже все равно не выйдет.

Учитывая, что он только что снял с королевы воздействие оставленное демоном, а заодно.. одарил ее высочество взглядом истины…

В общем, когда она изволит окинуть своего «верного слугу» величественным взглядом… Интересно, как у нее с нервами? И часто ли она видела демонов в истинном облике?

Сам Себастьян за свой вид не опасался – демон все же второстепенен. А глаза черные – так с кем не бывает?

Когтей не видно.

Пф.. Подумаешь..

Так ведь явно веселее.

А когда это на плечо к мальчику успел слететь дракон?? Ладно, мелочи.

Сиэль

И вот вроде бы – чего ему беспокоиться-то? Правильно. Нечего. Это же Себастьян.

Черт возьми, это же Себа-аастьян.

Ладно, зайдем с другой стороны. Он же адекватный?

Как-то вот вопросом прозвучало, а не утверждением.

Да в конце концов – чего ему вообще беспокоиться? Ну подумаешь, в ереси какой-то безосновательной обвиняют, это же просто смешно.

А с другой… Зачем же вот так вот просто подставлять себя? Впрочем, этот..как там его..ладно, имя все равно вряд ли что настоящее, не знает о том, кто именно такой его дворецкий.

Ну, явно не все.

Разве бы иначе полез?

Впрочем, если тот связан контрактом – полез бы. Еще как полез. Наверное.

Да кто этих демонов вообще поймет?

Раздавшиеся позади шаги граф слушал настолько внимательно, словно после того, как дворецкий займет свое место – должно как минимум произойти что-от вроде взрыва. Вот и приходилось дожидаться сигнала, чтобы хотя бы попытаться уйти от ударной волны.

Чем он там себя успокаивал? Что кое-кто адекватный?

Когда рядом раздался знакомый голос все надежды полетели прахом. Прахом графских нервов.

К тем самым чертям, которых, наверное, все до такой степени замучили упоминанием их скромных персон, что они сами в муках адских пребывают все свое существование.

Сказать, что с графом произошли заметные метаморфозы – это не сказать ничего. Даже малейшего проявления тех чудных мимических.

Взгляд с королевы очень медленно сместился на демона.

Сразу выловив некие непривычные атрибуты.

Мысленно успело пронестись – спасибо, что хотя бы не заячьи.

Тут же в мыслительном точно так же стремительно скакнула мысль о том, что как же он сейчас потешно, должно быть, выглядит.

Ибо то выражение лица было абсолютно новым, так сказать, почти единичным в своем проявлении видом.

Постепенно умирающим под тяготами житейских забот.

Вздохнуть так и вовсе получилось лишь с третьего раза, а то, что он просто пару секунд хватал губами воздух, так это и вовсе мелочи.

А те вставшие на затылке волоски, напоминающие иглы дикобраза – так то и вовсе всем показалось.

Да и паники в глазах не было. Там вообще глаз не было. На фоне той истерической их было попросту незаметно.

Долгий и протяжный выдох.

Пара секунд на сборы.

Еще пара секунд на осознание того, что видит это зрелище только он.

Пока демон что-то там колдовал с чужими головами, граф чуть было и сам не попросил сделать с ним то же самое. Просто чтобы убрать наконец с лица это выражение вселенской растерянности.

Очередной вздох. Уже сквозь зубы и…

О, а это, должно быть, нервы сказались. Лишь малая скопленная за все это время часть.

Нет, это не было конкуренцией демону. Это скорее был вызов какому-нибудь бедолаге-психопату. Ибо смех был нервным в самой острой своей степени.

Правда, не столь долгим.

И почему-то немного болезненным под конец, как только начал затихать.

А следом темная графская голова с тихим стуком опустилась на руки, что, в общем-то, тот стук и вызвало – ну, не головой же все же биться – прячась в сгибах локтей.

- Я не знаю, зачем ты так, но лучше не объясняй. И без того слишком велико желание взять и придушить..

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары