Самый темный день (ЛП)

  Виктор держал руки выше плеч. Он стоял пассивно, но не боялся. — Я ничего не скажу, пока не увижу какое-нибудь удостоверение личности.

  «Мы не должны показывать вам дерьмо».

  — Тогда этот разговор займет очень много времени.

  Женщина шагнула вперед. — Мы из службы национальной безопасности. Я агент Герреро. Это агент Уоллинджер.

  Виктор сказал: — Я не спрашивал ваших имен. Я попросил показать ваше удостоверение личности.

  — Не заставляйте нас вас арестовывать, — сказал мужчина.

  — Арестуйте меня, если хотите. Но я не сделал ничего плохого, так что через час я буду гулять, а ты будешь выглядеть идиотом перед своим боссом.

  Мужчина посмотрел на него. Женщина взяла левую руку от правой и опустила пистолет. «Я уберу это и достану свое удостоверение личности. Хорошо?'

  Виктор кивнул.

  Она вставила пистолет обратно в черную кожаную кобуру, прикрепленную к ремню на правом бедре. Затем она полезла под пиджак и вытащила брошюру со значком, тоже из черной кожи. Она открыла его и протянула Виктору.

  — Темно, — сказал он. — Я не могу прочитать это отсюда. Подойди ближе.

  Она сделала. Мужчина прицелился в Виктора, выглядя так, словно ему больше всего на свете хотелось разрисовать стену содержимым черепа Виктора.

  Женщина остановилась вне досягаемости руки, и он осмотрел значок. Одну половину занимал золотой значок национальной безопасности. На второй половине была фотография женщины перед ним. Агент Мириам Герреро. Фото было несколько лет. Волосы Герреро были гуще спереди. Насколько Виктор мог судить, оно было подлинным, хотя он никогда раньше не подходил так близко к удостоверению национальной безопасности. Но если бы они притворялись, они могли бы уже пристрелить его. Не было необходимости в продолжении обмана.

  Виктор указал на мужчину. — Его очередь.

  Мужчина ничего не делал, только смотрел на Виктора и не сводил с него прицела.

  «Давайте сделаем это проще, хорошо?» — сказала мужчине женщина по имени Герреро.

  — Хорошо, — сказал он в ответ.

  Он убрал пистолет и показал свое удостоверение Виктору почти такими же движениями, что и Герреро. Может быть, их даже научили идентифицировать себя.

  Герреро посмотрел на Виктора. 'Теперь твоя очередь.'

  «Меня зовут Джимми Марино. Я агент по взысканию кредитов.

  Он показал удостоверение личности. Это была подделка, но лучшее, что можно было купить за деньги. Им нужно будет найти личность в базе данных DMV, чтобы убедиться, что фотография Виктора не совпадает с фотографией мистера Марино. Если бы они могли сказать, что это фальшивка, только на глаз, то они были бы лучшими агентами по борьбе с мошенничеством во всей стране.

  — Вы имеете в виду, что вы сборщик долгов, — сказал Герреро.

  — Мисс Марголис просрочила арендную плату. Хозяин нанял меня, чтобы получить его деньги.

  Уоллинджер вернул водительские права и сказал: «Идентификационный номер компании».

  — У меня их нет. Я человек-оркестр».

  — Тогда визитная карточка, — сказал Герреро.

  «Я работаю только по личным рекомендациям».

  Уоллинджер посмотрел на него. «Итак, позвольте мне понять это правильно, вы сборщик долгов, который работает на себя, у которого нет визитных карточек, потому что он работает только по личным рекомендациям?»

  'Это то, что я сказал.'

  «Почему я думаю, что вы занимаетесь более организованным видом деятельности?»

  Виктор сказал: «Я не понимаю, о чем вы говорите».

  Уоллинджер сказал: «Тогда позвольте мне сделать это более очевидным: я думаю, что вы мафия. Я думаю, ты силовик. Буду ли я близок?

  — Не знаю, почему вы так думаете, агент Уоллинджер. Вы, должно быть, от природы подозрительный человек, — сказал Виктор, ровным взглядом, но с достаточным высокомерием в глазах, чтобы помочь Уоллинджеру сбиться с пути. Подойдет любой путь, уводящий от истинной профессии Виктора, но Уоллинджер уже сделал неверное предположение. Было бы расточительно не использовать его. — Или вы предполагаете, что я замешан в организованной преступности, потому что у меня итальянская фамилия? Потому что это сделало бы вас фанатиком.

  Уоллинджер нахмурился, но сжал губы.

  — Я не совершил никакого преступления, — продолжал Виктор. — Это вы выбили дверь ногой. Я использовал ключ, предоставленный арендодателем. Если бы мне не суждено было быть здесь, тебе бы не пришлось ломать дверь, не так ли? Вы могли бы просто войти внутрь.

  — Как угодно, — сказал Уоллинджер.

  — Где ваш ордер? — сказал Виктор, хотя и знал, что им не нужно было проникать в частную собственность, если у них были обоснованные подозрения в преступной деятельности или угрозе национальной безопасности.

  — Нам он не нужен, — самодовольно сказал Уоллинджер.

  — Мы собираемся осмотреться, — сказал Герреро и указал на пол. — Ты, никуда не уходи. Мы сейчас вернемся.'

  И они были, менее чем за минуту. Смотреть было не на что. Виктор сделал, как было велено, и остался на том же месте.

  Уоллинджер сказал по возвращении: «Хороший мальчик», как будто обращаясь к послушной собаке. Насмешка не подействовала на Виктора, но он сузил глаза и напряг челюсти, потому что именно так поступил бы сборщик долгов Марино.

  — Что вы, ребята, здесь делаете? — спросил Виктор.