Самый темный день (ЛП)

  Никто не ответил.

  — Дверь нужно будет починить. Я хотел бы иметь возможность объяснить, почему, когда меня спросят об этом».

  Они проигнорировали его. Уоллинджер поправлял ремень, пока Герреро печатала сообщение на ее телефоне.

  — Что сделала Анжелика?

  — Кто сказал, что она что-то сделала? — спросил Уоллинджер.

  «Два агента национальной безопасности выбили ее входную дверь. Вы бы не сделали этого из-за штрафа за парковку.

  — Может быть, нам просто нужно задать ей несколько вопросов.

  — Значит, ты не подумал постучать?

  — Может быть, она в опасности.

  Герреро спросил: — Когда вы в последний раз видели мисс Марголис?

  — Я никогда не встречал ее раньше.

  — У вас есть предположения, куда она могла уйти?

  — Если бы я это сделал, я был бы там сейчас. Я бы не стал тратить свое время здесь, не так ли? У меня есть работа.

  — Хорошо, — сказал Герреро. 'Вы можете идти.'

  — Я не знал, что меня не было.

  Уоллинджер нахмурился.

  — Вы знаете, — сказал Виктор. — Если ты расскажешь мне, в чем тут дело, может быть, я смогу помочь.

  Герреро сказал: — Минуту назад вы сказали, что не знаете, где ее найти. Если вы скрываете от нас информацию, это препятствует правосудию, и вы отправитесь в тюрьму».

  — Почему я должен скрывать от вас информацию?

  — Чтобы вы могли взыскать долг, который она должна, прежде чем мы доберемся до нее.

  — А, — сказал Виктор. — Теперь я понимаю.

  Уоллинджер сказал: «Что вы понимаете?»

  «Анжелика не сможет заплатить долг, как только вы ее выследите, поэтому вы не пытаетесь защитить ее или задавать ей вопросы. Она не сможет погасить свой долг, потому что она будет в заключении.

  Уоллинджер и Герреро не ответили. Им не нужно было.

  — Смотри, — сказал Виктор. «Я просто парень, работающий по заказу. Я никоим образом не собираюсь мешать федеральному расследованию моей доли невыплаченной арендной платы мисс Марголис. Посмотрите на это место; Как вы думаете, я разбогатею на пятнадцати процентах трехмесячной задолженности? Вы действительно думаете, что я рискну тюрьмой за несколько сотен баксов?

  Он улыбнулся нелепости всего этого. Герреро тоже улыбнулся. Уоллинджер пожал плечами и покачал головой.

  — Вот именно, — сказал Виктор, утрируя слоги. — И я должен сказать, — добавил он. — Вы напугали меня до чертиков, когда ворвались сюда, размахивая оружием. Я не привык к таким вещам.

  Герреро выглядел извиняющимся. Вероятно, он напоминал ей какого-то маленького ребенка, заливающегося слезами, потому что она ворвалась в чей-то семейный дом. «Мы должны исходить из того, что внутри находятся вооруженные и опасные люди, и входить соответственно. Если есть, то мы к ним готовы. Если нет… что ж, кто-то вроде тебя может немного встряхнуться из-за печальных последствий.

  Виктор поджал губы и выдохнул через них воздух. — Я не знаю, как ты это делаешь.

  — Мы хорошо обучены, — сказал Уоллинджер.

  — Вы должны были бы быть.

  Некоторое время они стояли молча, прежде чем Герреро хлопнул Уоллинджера по руке и жестом указал на дверь. Затем она протянула Виктору свою карточку.

  — Если вы что-нибудь узнаете…

  'Я дам Вам знать.'

  Они направились к двери.

  — Скажи, — крикнул им вдогонку Виктор. «Поскольку я собираюсь вычеркнуть эту коллекцию, я хотел бы знать, не могли бы вы помочь мне с моей следующей».

  — Никаких шансов, — сказал Уоллинджер. — Делай свою чертову работу.

  Герреро добавил: «Боюсь, мы не можем помочь в коммерческих вопросах».

  — Хорошо, — сказал Виктор. — Я вспомню, что ты это сказал, если узнаю о местонахождении Марголиса.

  Они остановились и повернули в его сторону.

  — Хорошо, — сказал Герреро. 'Стрелять.'

  — У меня всего пара вопросов, — объяснил Виктор. «Метс» играет сегодня?

  Уоллинджер сказал: «Что это за вопрос?»

  — Нет, — ответил Герреро. «Сегодня они не играют».

  'Хорошо спасибо.' Виктор кивнул. — А если я скажу тебе шестизначное число? Что первое приходит на ум?

  Взгляд, который они бросили друг на друга, сказал Виктору, что они понятия не имеют, даже прежде чем она повернулась к нему и сказала: «Извините, без подсказки».

  — А пятизначное число?

  Она посмотрела на него, как на идиота. — Почтовый индекс, конечно.

  — Конечно, — сказал Виктор.

  ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ

  Виктор покинул здание через десять минут после того, как Герреро и Уоллинджер вышли из квартиры. Он не знал, будут ли они ждать его снаружи, давая понять, что за ним будут наблюдать, в надежде напугать его до ошибки, или инкогнито, чтобы узнать, что он задумал. Он все равно ушел через главный вход. Если он выскользнет из-за спины, они заподозрят его, если уже не подозревают, а если и заподозрят, то только еще больше усилят решимость выяснить, каковы его истинные намерения.

  Он не видел на улице никаких государственных автомобилей и никаких других признаков их присутствия. Улица была такой же, как и в то время, когда он приехал, за исключением того, что серый грузовой фургон с пятнами ржавчины исчез. Другие транспортные средства, которые он видел ранее, все еще присутствовали.