Самый завидный подонок (ЛП)

— Существует кредитная карта, прикрепленная к членам совета директоров, которой вы можете оплачивать различные, нужные вам для встреч, вещи. Например, проектор. Или новую переноску для собаки. Все вещи, используемые на заседании Совета, оплачиваются. Вы, правда, ничего из этого не знали?

Я качаю головой.

— Вы бывали на заседаниях?

— Нет, — я признаюсь.

— Вам здесь понравится. Locke Worldwide как семья. Здесь делать правильные вещи действительно правильно.

Это девиз Локков. Я нахожу его приторным и ужасным, но она произносит его, будто это правда.

Десять минут спустя я сижу в стеклянном зале с окнами от пола до потолка, нависающими над всем миром. Генри знакомит меня со всеми. И не трудится для того, чтобы представить меня Эйприл, которая сидит в углу с ноутбуком.

Люди рассаживаются. Я сажаю Смакерса к себе на колени. Генри стоит рядом, раздавая листы бумаги — повестку дня.

Мой живот напрягается, когда он занимает место напротив меня, красивый и безупречный в своем сером костюме.

— Я никогда раньше не присутствовала на заседаниях, — говорю я. — Поэтому, прежде чем мы начнем, мне интересно, есть ли что-то, что я должна знать. Так сказать, мне хочется прощупать почву. Может, ну, знаете, что-то вроде приветственного подарочка?

Генри не пытается скрыть свое раздражение. Он настолько изменяется в лице, что, возможно, меня это чересчур радует.

— Приветственного подарочка?

— Вы же знаете, что соседи вешают подарок на дверную ручку, чтобы поприветствовать кого-то, кто только что переехал в новый район? Подарок объясняет некоторые вещи, которые вы должны знать об удобствах района, таких, как детские площадки или купоны на пиццу, а также…

— Я знаю, что представляет собой приветственный подарок.

— Смакерс слегка новичок в этом деле.

Генри бросает взгляд на Эйприл, которая быстро кивает ему.

— Я позвоню курьеру, — говорит она.

Я киваю Эйприл. Для того, чтобы помогать мне, нужно обладать мужеством. Мне кажется, я должна повысить ей зарплату. Могу ли я? У меня пятьдесят один процент компании, так что, кажется, я в состоянии сделать это. Но не сейчас. Поскольку, хотя я и управляю пятьюдесятью одним процентом всех акций компании в соответствии со своим титулом мажористой дрессировщицы и главы совета директороа, я не ощущаю, что, вообще, отвечаю здесь за что-либо. Пока это не больше, чем конкурс «удержись на быке» и попытка хоть как-то управиться с ним.

Сначала они обсуждают финансирование, где есть ряд предложений по пенсионным фондам — замене инвестиционных механизмов или чего-то в этом роде. Я тут же прошу, чтобы мне объяснили, что это означает. И Генри берет эту задачу на себя, бросая на меня свой сине-ледяной взгляд, который посылает дрожь по моей коже.

— …баланс предприятия представлен на втором графике в твоей папке. Мы недовольны недостаточным объемом инвестиций в пенсионный фонд. Ты собираешься проголосовать вместе с нами, чтобы исправить это?

— Смакерс согласен, — говорю я. Будто бы я все понимаю.

Я всегда хорошо училась в школе, но это, должно быть, сродни тому чувству, когда кого-то, кто не говорит по-английски, забрасывают в англоязычную школу. Все эти новые термины. Время от времени Эйприл, которая, по-видимому, является в этой компании кем-то типа школьного аутсайдера, светится в своем уголке, когда ей, похоже, кажется, что я задаю хороший вопрос.

Проходит девяносто минут. Два часа. Не знаю, что я делаю здесь, но я напоминаю себе, что не позволю этим богатеям давить на себя. Как тогда, когда Генри попросил остаться меня, а потом попытался запугать и откупиться от меня.

Никогда.

Поэтому я продолжаю. Мне уже психологически сложно задавать вопросы, но я все равно задаю их, а потом голосую независимо от того, как проголосовал Генри.

Согласно той информации, по которой я пробежалась по пути сюда, Генри расширил компанию и сделал ее сильнее. А также он яростно защищает ее, что, я полагаю, достойно восхищения. Но, несмотря на то, что он, как генеральный директор, отвечает за повседневные операции, последнее слово все равно за мной, как когда-то за Калебом.

В каком-то смысле, я главнее. Я управляю кораблем, а он раб на моем камбузе. Непрошенная мысль о нем, потном и без рубашки, напряженно работающем веслами, приходит ко мне. Он занимается. Может быть, с тяжелыми весами. Нет, он слишком крут для этого. Скорее, Генри занялся бы чем-то спортивным, например, футболом. Или, возможно, спортом, где что-либо бьют. Типа бокса. Или регби, где все жестко и с драками.

— Вики, — Генри пристально смотрит на меня. — Смакерс не голосует?

— Смакерс с тобой, — отвечаю я. — В данном случае, — я говорю это, потому как Смакерс, возможно, не всегда будет голосовать одинаково с ним. Смакерс независимый мыслитель.

Генри переходит к следующей странице в повестке дне, спокойный и уверенный, не заботящийся о мире бог из каталога мужской одежды от Гуччи.

Они переходят к следующему пункту. Я отлучаюсь на перерыв, аргументируя его нуждами Смакерса, хотя на самом деле это мне нужно выйти. Десять минут спустя мы возвращаемся.