Самый жаркий день (СИ)

— Ни в коем разе, графиня. Случиться может всякое, а нам случайности не нужны. Но ему об этом знать не надо.

Он пытался углядеть в моем лице жалость, сострадание, но дождался только удовлетворенного кивка.

Когда я поднялась на улицу, Аслан, пристроившийся справа, сказал:

— Страшная ты стала, Саша. Изменилась сильно.

— Что, — грустно улыбнулась я, — не люба больше?

— Люба мне Танюша, ты мне такая нравишься… нет, неправильное слово. Такая ты более… правильная. К своим добра, а к врагам беспощадна. Когда Макаров два года назад нас к тебе приставил, казалось, что сложно будет. Много в тебе было мягкости и милости даже к подлецам. А теперь я бы поостерегся на твоем пути вставать. Гриша говорит, главное, чтобы ты с пути не сбилась, но он не видит Света. А я вижу, и вижу правду в пути твоем.

Дальше мы шли молча, а я думала над словами черкеса. Так ли верна дорога моя? Молодой лейтенант Лайдон с оторванными ногтями вряд ли бы согласился с этим, но может ли он судить меня? Человек, пытавшийся выменять мою жизнь на золото и чин? Должна ли я быть к нему милосердна?

Во Мрак его, и пусть он там сгорит вместе со всеми архонтами.

— Кстати, подумала тут, что есть в этой истории одна хорошая новость.

— То, что Дюпре тебя потерял?

— Да. В гости он меня точно не ждет.

— Нас, Саша. Если он в Индии, то я сам его кишки на шашку намотаю.

[1] В реальной истории П.К. Эссен стал военным губернатором Оренбурга еще в 1817 году.

[2] Илецкая Защита — ныне город Соль-Илецк.

[3] Сквайр — мелкий помещик, относящийся к сословию джентри — нетитулованному дворянству

Глава 15

Приезд генерала Эссена торжественным не планировался, но он прибыл одним поездом с графом Ланжероном, а уж полководца встречали с оркестром и парадом. Мне, как главе экспедиции, пришлось присутствовать, и намерзлась я основательно — конец января выдался холоднющим. В конце концов, стоять на морозе надоело и высокому начальству, особенно французу, только что оставившему теплую Одессу.

Празднование продолжилось в губернаторском доме, где князь Волконский уже собирал пожитки. Петр Кириллович на правах в скором будущем хозяина сей резиденции окидывал взглядом скромные хоромы, но ни неудовольствие, ни радость не выказывал. Ланжерон же был пока неприкаянным. Его согласился принять губернатор гражданский, а там и в поход скоро.

— Графиня, — Эссен взял меня под руку и отвел в сторонку от накрытого стола.

В зале стоял шум, набилось множество народа в офицерских званиях, и прием постепенно превращался в пьянку. И хорошо, что гусар не было!

Генерала красивым было не назвать, лицом он больше походил на крысу, но такую, от которой хотелось бы держаться подальше. Жидкие волосы и неприятно тонкие усы лишь усиливали такое впечатление. Но я давно перестала судить о людях по внешности. «Обезьяна в мундире» Аракчеев в высшем свете полагался уродцем, что не мешало мне считать его достойнейшим человеком. И импозантным при этом, вопреки распространенному мнению.

— Мне доподлинно не известно, почему столь сложное предприятие было доверено именно Вам, и, не скрою, что не испытываю радости от сего факта. Возможно, Государю Императору виднее.

— Виднее, — легкомысленно согласилась я. — Ваше высокопревосходительство, если Вам не было сообщено о причинах сего решения, то и я не в праве их разглашать. Поэтому придется принять это как состоявшееся дело. Надеюсь, с Вашей стороны не будет препятствий в связи с этим?

— У меня приказ содействовать Вам во всем, — буркнул генерал. — Вне зависимости от моего к Вам отношения, приказ я исполню.

— Мне радостно слышать это. Впрочем, я не собираюсь вмешиваться в дела военные, если только мой опыт не подскажет мне каких-либо действий.

— Ваш опыт? — удивился Эссен.

Ну да, он видит перед собой молодую графиню, за некие заслуги обласканную Императором. Скорее всего, полагает мое назначение или блажью, или комплиментом фаворитке.

— Петр Кириллович, я управляю большим заводом, который строит паровозы и много чего еще. Я произвожу револьверы, один из которых сейчас при Вас.

— Вы сами? — в голосе генерала чувствовалась снисходительная ирония.

— Представьте себе — да! — я начинала немного злиться. — Я лично вникаю во все дела и принимаю решения. И, позвольте заметить, пока не было такой ошибки, которая повредила бы моим фабрикам. Пусь я не умею командовать войсками, но уж про организацию могу сказать многое!

И это было правдой. Больше со скуки мне пришло в голову провести инспекцию надобного в дальнем походе, и результаты ее разочаровали. Полковник Некрасов в ответ на мое возмущение посмеялся: мол, интендант он не настоящий, но ответственного он возьмет в оборот, если графине что-то не нравится.

А графине не нравилось многое.

Почему на солдата не предусмотрено сменного комплекта формы? Блеяние о том, что служивый сам должен починять одежду, разбились о простой встречный вопрос: где в пустыне или горах взять те же нитки, не говоря о ткани? Когда служивый будет заниматься шитьем, если он все время в тяжелом переходе?