Санара. Книга 1

Справа от него женщина: около сорока, брюнетка, есть пара лишних килограмм, красоту растеряла не всю. Волосы длинные, покрытые цветастой косынкой, повязанной на манер южных островитянок. Не то алхимик, не то целительница; на шее интересный медальон — круг со змеей внутри. Рабочая штука.

И хорошо, что мир я могла созерцать с любого ракурса и под любым углом, глаза на затылке мне для этого не требовались. Потому что я уже кувыркнулась в режим Элео, потому что уже смотрела на шагающих за спиной людей лампой фонарного столба, мимолетным взглядом пенсионера с собачкой, крашеной трубой облупившейся ограды, танцующей листвой вяза. Форма Элементала — «я есть все» и «я могу все» — слишком привлекательна, чтобы не нырять в нее при первой необходимости. Я, понятное дело, не удержалась. И теперь распластывалась по улицам жарой и ветром, растекалась потрескавшимся печеным асфальтом, смешивалась с запахами скошенной травы и мусорных баков, грелась на стенах домов неровной штукатуркой. Для преследователей, впрочем, ничего не изменилось: я — идущая впереди них обычная девушка, одетая в ситцевый костюм. Легкая и глупая мишень.

«Сейчас начнем».

Третий — парень едва за тридцать. Не то ученик «шрамированного», не то его заместитель. Жгучий брюнет со стянутым на затылке хвостом, короткой бородой, пронзительным взглядом и тату на запястье — наемник из Охров. С этими вообще шутки плохи, потому как огненный темперамент при отличной меткости и ловкости.

Ну как, мальчики и девочки, поиграем?

Что по тактике ведения войны требуется сделать в самом начале? Верно, вывести противника из равновесия. И я взялась за дело. Начала двоиться и троиться в их глазах, быть то прямо перед ними, то вдруг на соседней дорожке, возвращаться на место, казаться мороком.

Они видели странное: казалось бы, до меня всего двадцать шагов, но вот уже сорок. Куда делись их двадцать секунд сближения? Мгновенье назад я свернула за угол, и вот меня уже нигде нет. А спустя одно моргание я вновь иду вдоль стены кирпичного дома.

«Шрам» — так называть его было короче и удобней — периодически тер глаза, Брюнет подозрительно щурился, баба держалась за амулет.

«Он тебе не поможет».

Погоню я развела в стороны на шумной улице — им пришлось разойтись. Женщина заметила меня у фонтана, откуда я уходила в проулок Желтых Фонарей, наемник шагающей в сторону рынка, «шраму» я улыбалась, стоя в начале аллеи Грофоса.

Дальше почти полчаса легкого флирта, во время которого я мерещилась им в каждом втором окне, виделась в лице встречающихся на пути женщин, мелькала ситцевым костюмом так близко, но так далеко, иногда оказывалась вдруг за спиной.

И нарастающее в каждом из трех беспокойство я чувствовала булыжниками, на которые ступали их ноги, пыльными стеклами, в которых они пытались высмотреть мое лицо, солнечными лучами, касающимися вспотевшей кожи. А также вдыхала чужую растерянность, злость, страх, снова решимость, беспокойство от того, что «девка — морок», раздражение, откровенную к тридцатой минуте пустой беготни неприязнь… Они отвыкли за кем-то бегать, дело свое знали отлично, полагали, что задержать и поговорить — это так просто. Ошиблись.

С их разумом было что-то не так, и это сбивало уже полюбившуюся мне троицу с толку больше, чем что либо другое. Теперь они несмело ориентировались в пространстве, усомнились в четкости собственного восприятия, понимали, что имеют дело не с обычным человеком, а с кем-то… Кем-то, кого не могли объяснить.

К тридцать восьмой минуте бессмысленной гонки выдохлись не физически, но морально.

Вот тогда я и предстала перед ними в обожженном солнцепеком проулке, совершенно в этот час безлюдном и тихом. Узкие между домами проходы, прикрытые от солнца ставни, пытающееся улететь с веревок, хлопающее рукавами белье.

Соединившись, они стояли в том же составе и даже последовательности, лишь взгляды их изменились. Более меня с «папой» однозначно никто не желал знакомить. Даже близко к «папе» подпускать.

— Упс, поймали. Боюсь-боюсь, — проговорила я с отрешенным взглядом, который пугал их больше, чем моя ласковая улыбка. — Зачем гоняли бедную девушку по проулкам?

Не знаю, чего именно они ждали от меня, вероятно, чего-то мистического, чтобы, наконец, суметь идентифицировать, но здесь я вела себя как человек. Разве что совершенно незапыхавшийся и ненапуганный.

«Догнали». «Шрам» мысленно пытался передать женщине именно это слово, и та уловила приказ действовать. Прищурилась, плотнее сжала ладонью амулет — глаза змеи сверкнули. «Солнце», — подумал бы обычный человек, но амулет создавали древние Элео, и мою волю, будь я прежней Леа, он парализовал бы на «ура!». Однако мне новой, чтобы стряхнуть невидимые путы, понадобилась лишь доля секунды. Дальше я улыбнулась чуть шире, и руку женщины обожгло — змея под ее пальцами оплавилась.

— Ой, сломался…