Санаторий имени Ленина

Поверх барьеров

Когда за окном стихли звуки танцплощадки и фонари, щедро освещавшие липовый парк, погасли, Лина накинула ветровку, натянула кроссовки и принялась осторожно красться к двери.

– Куда? – бдительно спросила баба Зоя, приоткрыв один глаз. Она закряхтела, поднялась и наконец уселась на кровать, испепеляя соседку недовольным взглядом.

– Что-то мне нехорошо, – простонала Лина. – пойду-ка поищу дежурного врача.

– Лежи тихо, я сама ее позову, – строго приказала баба Зоя.

– Нет, вы не поняли, Зоя Ивановна, мне душно. Я должна выйти подышать воздухом, – уперлась Лина. – Спите спокойно, у меня свой ключ есть.

Баба Зоя проворчала что-то насчет того, что глаз теперь не сомкнет, однако все же с возмущенным пыхтением улеглась на громко скрипнувшую койку.

Вот это да! Входная дверь в корпус была заперта, а на ней красовалась табличка: «Уважаемые отдыхающие, соблюдайте режим, В 23 часа дверь в корпус закрывается».

Лина двинулась по длинному коридору. Дверь в комнату дежурной медсестры оказалась открыта.

– Томочка, добрый вечер! – ласково проворковала Лина. – Мне что-то стало нехорошо. Хочется подышать воздухом, а соседка постоянно окно закрывает, боится сквозняков.

– Дверь заперта, вы что не поняли? – проворчала медсестра, не отрываясь от любовного романа. – Почитайте у входа правила проживания в корпусе.

– Томочка, ну пожалуйста, откройте дверь, очень нужно выйти, – заканючила Лина и в подтверждение своих серьезных намерений положила на край стола, о который опиралась медсестра, большую шоколадку.

– Ладно, не скулите. Каждую смену – та же история. Ну что с вами, с этакими «ягодками опять» поделаешь! Не молодая, а туда же, – буркнула Томочка и неохотно поднялась из-за стола. Когда медсестра запирала за ней дверь, Лина услышала ее тихое ворчание:

– Ходят в парк на бл@дки – вместо зарядки.

Сразу стало весело и не страшно. Лина расхохоталась и поспешила по проторенной дорожке на Аллею писателей.

Следственный эксперимент

Знакомую долговязую фигуру Башмачкова, топтавшегося под фонарем, Лина заприметила издалека. Неожиданно для себя она подумала:

«Вообще-то Валерка неплохо выглядит! Во всяком случае, это «мой» тип мужчины: высокий рост, сухощавая фигура, длинные ноги, узкое, как у борзой, лицо с умными и синими, как у хаски, глазами… Блин, что за собачьи сравнения? Впрочем, Башмачков и впрямь верный, как овчарка и ласковый, как пудель. Наверное, это я виновата: вечно придираюсь к нему не по делу. Нормальный мужик! Кто вообще-то лучше его на нашей Евразийской равнине? Неужто эти шебутные, к тому же щербатые дедки, наводнившие санаторий и падкие на выпивку и на дамочек средних лет? Впрочем, те вообще как поклонники пока что не рассматриваются. Нет, ну а сам-то Башмачков? Тоже хорош гусь, каждый раз выводит из себя своим писательским эгоизмом и наплевательским отношением к моим просьбам. Ой, нет, опять не туда занесло. Каким таким уж «наплевательским», если взял, да и примчался из Москвы по первому зову, а теперь еще и притащился ради меня в это безлюдное место на ночь глядя».

Башмачков стоял под фонарем рядом с гипсовым бюстом Байрона, покрытым серебряной краской и не догадывался о противоречивых мыслях, раздиравших Лину. Он и сам чем-то смахивал на мятежного английского лорда – то ли гордым взглядом, то ли растрепанной на ветру шевелюрой с легкой сединой. Литератор опирался рукой о скамейку и напряженно вглядывался в темноту, поджидая подругу. Башмачков выглядел бодрым, его устойчивая фигура воплощала собой уверенность, хотя, по-видимому, сидеть на скамейке под фонарем и спокойно изучать звездное небо над санаторием даже он сейчас не смог бы. Лине же покой только снился. Ее сердце трепетало, словно куцый хвостик бульдожки. Нет, «собачьи» сравнения решительно не отпускали ее в эту ночь! Сыщица сделала над собой усилие и постаралась убедить себя, что пока ничего страшного не происходит, однако это не помогло. Тогда она попыталась сконцентрировать в верхнем данцзяне энергию Ци, как учил их тренер по гимнастике Цигун, но древние китайские методики оказались бесполезными в пугающей темноте старого парка.

Башмачков наконец заметил Лину, ступившую в круг света, решительно взял ее за руку и скомандовал: «Пошли!». Лина сделал вид, что ей совсем не страшно, однако в ответ судорожно сжала ледяные пальцы Башмачкова.