Санаторий имени Ленина

Башмачков не успел развить эту сомнительную и, с точки зрения Лины, сексистскую мысль, поскольку ему пришлось прерваться. Рраз – и из кустов на писателя запрыгнула фигура в черном плаще с капюшоном, надвинутым на глаза. «Тень отца Гамлета» с разбега навалилась на Башмачкова, схватила его сзади за горло и принялась молча душить.

«Фигасе! До боли знакомый приемчик! До сих пор у меня горло от железных пальцев этой чертовой «Тени» болит!»

Лина разозлилась, даже не успев как следует испугаться. Она узнала в незнакомце зловещую фигуру, которая пыталась расправиться с ней совсем недавно. «Тень» по-прежнему не говорила ни слова, только пыхтела и боролась на земле с активно сопротивлявшимся Башмачковым. Этот бандюга однозначно решил сбагрить Лининого соратника туда же, где лежали останки несчастной девушки, давным-давно покинувшей наш мир.

Хрясь! Башмачков, собрав все силы в кулак, повернулся к негодяю лицом и попытался применить прием ушу, которому его обучали лет десять назад в спортивной секции. Прием почему-то дал сбой, и нога Башмачкова бесполезно просвистела в воздухе. Тем временем, другая нога писателя подвернулась, и спутник Лины по ночной «прогулке», зарычав от боли, рухнул на землю. В старых романах про такое писали: «упал, как подкошенный». Незнакомец с удвоенной силой ринулся на Башмачкова, и мужчины, сопя и тихо матерясь, покатились по траве.

Рраз! Лина подскочила к воткнутой в землю лопате и, собрав все силы, выдернула ее из земли. Башмачков и незнакомец между тем пыхтели и по-прежнему молча катались на природном «ринге», одолевая друг друга с переменным успехом. Судья по греко-римской борьбе, окажись он в этот момент на месте схватки, зафиксировал бы боевую ничью и дал бы финальный свисток. Черт! Незнакомец стал одолевать Башмачкова. Это окончательно взбесило Лину. Дождавшись, когда мерзавец окажется сверху, она размахнулась и изо всех своих сил огрела бандита лопатой по черному капюшону. А потом вошла в раж и еще засадила ему с размаху под коленку дамской сумочкой. Сумочка у Лины, как типичная женская «ручная кладь», весила немало, поэтому удар получился весьма чувствительный.

– Охренела, сука, у меня же перелом! – прошипел негодяй, и только тогда Лина с изумлением заметила на ноге бандита медицинский ортез. Она вспомнила, что где-то уже видела подобную ногу. Боже, это же тот самый «танцор диско» с танцплощадки и одновременно полуголый «маньяк» на тропинке! Тот самый человек с обнаженным торсом, встретившийся ей возле озера, в котором нашли несчастного журналиста!

Мерзавец застонал, ослабил хватку, затем вдруг обмяк и мягким кулем сполз в сторону. Лина ринулась вперед, чтобы помочь Башмачкову, но в ту же минуту сама рухнула на землю. Кто-то подсек ее сзади ногой, а потом навалился сверху всей тяжестью, намертво придавив к земле. Лина почувствовала, что новый отморозок хоть тощий и верткий, но явно сильнее ее, как почти всякий мужчина сильнее даже самой сильной и крупной женщины. Лина, увы, не была ни сильной, ни крупной. Но тут уже не растерялся Башмачков. Он вскочил, кстати сказать, довольно бодро для человека, которого только что душили, и ринулся, прихрамывая, на помощь подруге. Второй бандюга, увидев, что противников теперь двое, подскочил, как заяц, почуявший собак, и бросился наутек.

Лина и Башмачков стояли друг напротив друга, тяжело дыша и потирая поврежденные «Тенью отца Гамлета» части тела.

– Слышь, Башмачков, как тебе удается всегда получать то, о чем мечтаешь? Ты ведь хотел романтическое свидание? Вот и получил его, – мрачно сказала Лина и, не удержавшись, добавила: – причем, по полной программе!

– Блин, а что с этим Джеком Душителем теперь делать? – поинтересовался Башмачков, искоса взглянув на бандита, продолжавшего лежать на земле. Литератор спросил это так небрежно, словно в жизни только и делал, что обезвреживал гангстеров.

– Свяжем по рукам и ногам вот этой полицейской оградительной лентой и вызовем полицию, – предложила Лина так буднично, как будто она тоже каждый день связывала полосатыми лентами бандитов, пытавшихся ее укокошить, а потом укладывала их штабелями вдоль траншеи.

– Ой, а второй-то браток – слился! – спохватилась она. – Боюсь, теперь он не оставит нас в покое, приведет сюда еще какую-нибудь местную шантрапу и укокошит нас вечером на задворках этой совковой богадельни.