Санек (СИ)

В этот раз во время ужина лишних людей за столом не было, ели все молча, поэтому никаких эксцессов не возникло. Я исподтишка любовался Кристиной, просто очень уж красивая, зараза. Пьер почему-то хмурился, и было видно, что он нервничает. В остальном все прошло спокойно и размеренно.

Зато после этого ужина я снова угодил под перекрестный допрос, только в этот раз попал в цепкие руки детей. Пьер с женой куда-то ушли, а мы всей толпой сели в гостиной. Тон разговора задавал самый младший член нашей компании, Эрик. С детской непосредственностью он меня затерроризировал валом вопросов и ладно бы по делу, а то спрашивал все, что только в голову взбредет. Например:

— А тебе нравится Кристина?

Естественно ответил, что да, нравится. Так этот маленький террорист выдал:

— Она всем нравится, только ты на нее не западай, знаешь, какая она вредная?

В общем, не дал он нам скучать. А в целом в этой компании я отдыхал душой. Почему-то комфортно себя чувствовал рядом с этими людьми. Немного расстраивала только молчаливость Кристины, потому что я не мог хоть маленько узнать, чем она дышит и что из себя представляет, но, надеюсь, что будет еще время поговорить и понять, кто есть кто.

Надолго эти посиделки не затянулись, может, часа полтора поболтали, пока не вернулись взрослые. Повеселевший Пьер, вспомнив наставления доктора, что мне надо хотя бы пару дней отдохнуть и особо не напрягаться, разогнал нас по своим комнатам. Честно сказать, даже жаль, у нас к этому времени общение вышло на другой уровень, и даже Кристина начала время от времени вставлять в разговор редкие реплики. Так, наверное, всегда бывает, что люди сначала настороженно держатся друг с другом и только со временем привыкают и расслабляются, начинают вести себя, как привыкли, естественно. Как-то так у нас получилось, жаль, что Пьер появился так рано.

Думал перед сном попробовать что-нибудь повспоминать, но, сполоснувшись под душем, улегся в кровать и неожиданно даже для себя мгновенно вырубился.

Утром обнаружил, что опухоль спала, только фингалы теперь светились на лице, как два прожектора. Но уже то, что лицо стало похоже на нормальное человеческое, позволило мне выдохнуть свободнее, все-таки, несмотря на настоящий возраст, я слегка комплексовал перед красивыми дамами. Сейчас, конечно, тоже выгляжу не очень, но хотя бы лицо уже не похоже на жопу. После гигиенических процедур я решил в ожидании завтрака продолжить учить французский язык, вернее, отдельные слова из словаря. Увлекся и не сразу обратил внимание на стук в дверь. А когда услышал, в учебном угаре на автомате ответил по-французски, разрешив войти. Надо было видеть глаза Пьера, когда он открыл дверь и вошел в комнату. Но он сразу разглядел у меня в руках словарь и с улыбкой произнес:

— Я уж подумал, что ты водил нас за нос, скрывая что говоришь на французском, а оно вон, оказывается, как? — сказал он, кивая на книгу.

— Нет, я вас не обманывал. Я действительно по-французски не говорил, но надеюсь, что быстро исправлю это недоразумение.

Пьер кивнул, как бы соглашаясь со мной, и сказал:

— Александр, я бы хотел после завтрака поговорить с тобой кое о чем. Надеюсь, ты будешь не против? — прежде чем я ответил, он добавил. — Если, конечно, ты чувствуешь себя нормально. Если нет, лучше отложить этот разговор.

Отвечая, я размышлял: слишком уж официально сейчас говорил Пьер. Похоже, разговор предстоит серьезный, интересно узнать, на какую тему.

— Нет, конечно, я не против. Чувствую себя хорошо, похоже, доктор погорячился и зря ограничил меня в активной жизни.

В ответ Пьер улыбнулся и сказал:

— У нас не принято оспаривать решения таких специалистов, как наш доктор, поэтому, если он сказал больше времени проводить в спокойствии и праздности, значит так тому и быть. Что ж, мы договорились, после завтрака встретимся в моем кабинете.

Он уже разворачивался, чтобы уйти, когда обратил внимание на мой вчерашний рисунок мотоцикла, который так и лежал поверх стопки бумаги на краю стола. Явно заинтересовавшись, он попросил разрешения посмотреть, а когда я кивнул, взял лист бумаги в руки. Довольно долго он молча разглядывал его, а потом спросил:

— Такие мотоциклы производят сейчас в Советском Союзе?

— Нет, это я немного помечтал, подумал, каким бы хотел видеть свой мотоцикл, и нарисовал.

— Красиво получилось, такое чувство, что держу в руках фото на настоящий и уже существующий. У тебя, Александр, талант, и его надо развивать — поучительным тоном произнес Пьер и ненадолго замолчал. — А можно я на время возьму твой рисунок себе? Обещаю, что верну его в целости и сохранности.

— Возьмите, и можете не возвращать, оставьте себе на память.

Пьер поблагодарил и, аккуратно держа этот лист бумаги, чуть отставив руку в сторону, покинул мою комнату, только сообщил напоследок, что завтрак будет уже через десять минут.