Санькя

— Сейчас я тебя ударю вот сюда, — он ткнул Саше в грудь толстым пальцем. — Готов?

Саша смотрел на него в упор, ничего не отвечая. Паленый прихватил Сашу за плечо и резко ударил. Саша упал бы наверняка, но его твердо держали. С открытым ртом, Саша стоял, щурясь и силясь вздохнуть.

Паленый разжал левую руку, и Саша приметил, что он так и держит между пальцами сигарету. Паленый непонятно зачем помахал ею у Саши перед глазами, затянулся и выпустил дым в открытый Сашин рот, ловящий воздух. Сашу усадили на стул, снова одев «браслеты» на руки.

«Зачем снимали только…»

— Ну ладно, — сказал Серый, — имена организаторов я и сам тебе скажу. Матвей. Яна. Костыль.

— Я не знаю никакого Костыля.

— Правильно. Поэтому Матвей и Яна.

— Я этого не говорил.

— Как же не говорил? Только что сказал.

Саша смотрел в угол комнаты, примораживая движение своей мысли, пытаясь усилием воли отупеть, стать бестолковым, молчаливым, нерефлексирующим. Чтобы запечатать рот и не думать. И тогда все рано или поздно разрешится.

— Мало того, это Яна уже сказала. Она сидит здесь, в соседнем кабинете. Против тебя никто ничего не имеет, тут даже на административку ничего не потянет. Сейчас за пять минут быстренько запишем, что скажешь, и домой поедешь. Ну?

— Я ничего не знаю, я же сказал.

— Блядь! — неожиданно взорвался Паленый, — вы заебали уже, отсосы! Нас ебут из-за вас, сук драных. Говори короче, надоел уже, гнида. Или я тебя трахну сейчас самого. Где инструмент? — это он уже у Серого спросил. Тот кивнул на шкафчик у двери.

Серый схватил резиновую, толстую дубинку и ткнул ее концом Сашу в лоб.

— Сейчас в жопу тебе ее засунем, понял? По самую веревочку. И будешь с этой веревочкой ходить, как елочная игрушка. А в камере тебя за эту веревочку будут урки к себе подтягивать. Как тебе?

Саша молчал.

— Ну? — опять спросил Серый.

— Я клянусь, что не знаю ничего. Если вы сами в курсе, вы должны знать об этом. Можно, я схожу в туалет? — спросил он без перерыва.

Саша затылком почувствовал, что Паленый не хочет его отпускать.

— Сейчас все расскажешь и пойдешь, — сказал Серый.

— Я обоссусь сейчас.

— Вернешься и поговорим? — спросил Серый, поглаживая ладонью телефон на столе.

Саша кивнул зачем-то.

— Ну, иди, — Серый неожиданно согласился. — Соберись с мыслями. Не стоит упираться.

И сразу взялся за трубку.

«Ему просто нужно позвонить без меня, — понял Саша, — так бы не отпустил…»

Паленый проводил Сашу до туалета в конце коридора. Маленькая обшарпанная комнатка, без зеркала, без всего вообще. Только унитаз. Саша отлил и несколько секунд стоял, раздумывая. В голову ничего не шло.

«Сейчас меня угробят здесь… Интересно, что у меня сейчас на морде написано… Что я боюсь или?…»

Саша неожиданно для самого себя поднял крышку сливника и посмотрелся в воду. В подрагивающей воде отразилось лицо. Никакое — не испуганное, не гордое. Просто лицо.

И вышел…

— Ты когда приехал в Москву? — Серый смотрел внимательно и постукивал костяшками пальцев по столу.

— Дня четыре назад.

— Зачем?

— Я постоянно сюда езжу. Погулять. Красивый город.

— Когда гулял, встретился с Яной и Матвеем. И вы стали обсуждать одно дело.

— Мы ничего с ними не обсуждали.

— Значит, все-таки встречались, но ничего не обсуждали. Так и запишем.

— Я неправильно выразился…

— Ты очень правильно выразился.

— Нет.

— Вы ничего не обсуждали, но Яна двадцать минут назад тебе позвонила и сказала, что башню взяли.

Саша снова замолчал.

«Тупо, тупо, сиди тупо, молча, тупо, тупо, — повторял себе Саша, злясь на свои бестолковые ответы, — тупо, тупо, — говорил он, — тупотупотупотупо…»

— Ну, давай, давай, голубчик, говори уже, короче, — Серый явно торопился. — Я тебе честно скажу, ничего скрывать не буду: нам дали три часа на то, чтоб мы с вами разобрались. Потому что вы устроили международный скандал, — слово «международный» он произнес по слогам. — И подставили нашего с вами президента. — на словах «нашего с вами» Серый сделал ударение. — Но это не самое главное. Нам дали полную свободу действий. Знаешь, о чем я говорю? Вот мы можем тебя сейчас выбросить из окна, а потом тебя найдут на дороге, сбитым неизвестным автомобилем, скрывшимся с места происшествия. И никто даже не удивится, что у тебя в каждом глазу по бычку, а в жопе резиновая палка. Веришь мне?

— Верю. Если бы я что-то знал, я бы сказал, — ответил Саша тихо, голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций.

— Как хочешь, — сказал Серый. — Мне кажется, ты мне все-таки не веришь.

— Верю.

— Не веришь. Но мы сейчас тебе все докажем. Саша даже не успел заметить, как голова его оказалась в целлофановом пакете — Паленый набросил.

Вдохнул раз, и воздух кончился. Серый смотрел на Сашу пристально, словно первый раз увидел.

Показалось, что голова вздулась и наполнилась теплой кровью. Глаза стали тяжелыми, Саша открывал и закрывал их, словно пытаясь дышать ими. Крутил головой, как глупое животное.

Сняли, и Саша заорал злобно, не подбирая слов, что — надоели, что — беспредельные твари, что — не знает ничего, не знает.

Вошел Сальный, не обращая внимания на Сашу, попросил у Серого какую-то бумагу, уселся, стал читать спокойно.