Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма]

И надобно вам знать, я тайну выдам.
Пред нами не Елена, чья краса
Не возбуждала ревности Венеры,
А слава же двусмысленна весьма;
Но у царей, как и цариц, иные
Насчет своих страстей соображенья,
Как было встарь, и ныне, не для них
Законы писаны. Но красота ль
Повинна? Свет ее чистейший в мире
Несет Психея, явленная здесь.
Она не для утехи, как Елена,
Лишь прелестью своею упоенной
Всегда и всюду; нрав ее таков.
Психея ж целомудренно чиста,
Как высшая на свете красота.

            Ц а р ь  в  м а с к е
А что? Быть может, вы и правы, сударь.
Догадываюсь, с кем имею честь
Беседовать, как некогда в Кремле
Во дни торжеств, с умнейшим человеком,
Которого я мог сослать в Сибирь,
Но уберег поэта для России.

             П о э т  в  м а с к е
Убережем мы также и Психею,
Как свет души, во дни торжеств и бед.

             Ц а р ь  в  м а с к е
Я понял. Будь достоин сам Психеи,
И я ей буду предан, как и ты.

               Г е н е р а л
А государь, похоже, отступился.

       Г р а ф и н я  с  л о р н е т о м
Желая, верно, избежать скандала,
Что может учинить сей обезьяна
С придворным званьем камер-юнкер.

                  Г р а ф
   (сановник в придворном мундире

)Давайте поразмыслим на досуге,
Как проучить его.

           М о л о д а я  д а м а
                                  А с ним Психею!
С нее-то надо взяться; пусть рога
Проступят также и у Дон Жуана.

      Г р а ф и н я  с  л о р н е т о м
Есть на примете у меня прельститель.
Он ныне в моде.

           М о л о д а я  д а м а
                               А, француз! Не он ли
Танцует с Голубою маской?

                Г е н е р а л
                                                     Да-с.
Ведь русского на подвиг сей не сыщешь,
Когда сам государь засомневался.
Он удаляется. А мы проводим
И вновь сойдемся. Дело есть у нас.

     Танцы продолжаются. В богинях, музах и дамах, а также в офицерах и мужчинах в масках зрители угадывают всех действующих лиц и внесценических персонажей из пушкинского круга.

               Г е р о л ь д
Шарадам нет конца; но из шарад
Всех удивительней наш Маскарад
В круженьи пар бессмертных среди смертных,
В живых картинах беспримерных,
С веселым хороводом муз и нимф,
Как утро возвещает солнца нимб!

      С восходом солнца небеса проступают во всех окнах.

КАРТИНА ПЯТАЯ

Виды Павловского парка. В здании вокзала отзвучал оркестр, но музыка словно все еще разносится по дорожкам и рощам. Публика обращает внимание на интеллигентного вида мужчину, узнавая в нем пианиста и композитора Скрябина, который быстро уходит в сторону, словно в лес и поляны.

           СКРЯБИН
      (как бы про себя, весь во власти видений и звуков

)Прекрасно море, но равнины,
Леса и топи, тихие долины -
Мир детства моего -
Во мне рождают грусть и торжество.
Какое здесь раздолье!
И человек на воле
Возносит ввысь встречь солнцу по крылу,
Подобен гордому орлу,
Окидывает взором мирозданье,
Как грезу и свое созданье,
Он дух его
И торжество!