Sans qu'un remord ne me vienne (СИ)

========== / ==========

«Я знаю, что Феб не умер!» - набатом гремело в ушах архидьякона, едва ли не бегом возвращавшегося в свою келью после неудачного покушения на цыганку. Каждое слово раз за разом ударяло нестерпимо звенящим металлом, а колоколом была его голова, которая, казалось, сейчас разорвется, не выдержав объявшего ее болезненного жара.

Неудовлетворенное желание и жгучий стыд обернулись неконтролируемой яростью, что сродни помешательству. Клод и не ведал прежде, что умеет так ненавидеть. От бессилия хотелось кричать, хотелось вернуться и до смерти избить урода, который посмел вмешаться, который охраняет ее, будто пес!.. Которому позволено спать рядом с ее кельей, смотреть украдкой сквозь щель, как предрассветный луч невесомой белёсой ладонью нежно ложится на смуглую щечку…

Фролло вдруг замер, застыв на ступенях, точно каменный истукан. С усилием сглотнул и облизал вмиг пересохшие губы. Злость по-прежнему клокотала в сердце, опаляя нутро не находящим выхода черным ядом, однако чувство более мощное уже властно теснило ее, грозя бросить несчастного из огня да в полымя. Распятый между Сциллой и Харибдой, мужчина чувствовал, как новая волна любовной горячки подхватывает его, омывает соленой горечью, уносит в бушующий океан страстей. Как захлебывается он, беспомощный, обессиленный; задыхается в объятиях штормящего моря, ни на минуту не выпускающего свою жертву, не позволяющего сделать хоть глоток живительного кислорода.

«Я знаю, что Феб не умер!» - жестокая!.. Ей было ведомо, что каждое слово каленым железом отпечатается в душе, и она нисколько не жалела его!.. О, что за пытка, что за мучение – право, лучше бы она и дальше осыпала его ударами, только бы не слышать этих слов. Девчонка! Девчонка, влюбленная в солдатский мундир… Отвергнуть такую любовь!.. Ведь он все готов кинуть к ее ногам, все, что имеет! К черту проклятую должность, к черту науку, к черту непутевого брата – давно ему пора вставать на собственные ноги! Бежать, бежать вместе с этой язычницей, забыв Бога, Родину, самого себя – пусть, лишь бы рядом с ней.

Священник медленно продолжил подъем по крутой лестнице, не заботясь о позабытой в келье лампадке; едва ли он вообще заметил, что бредет в кромешной тьме, ощупью ступая знакомым путем. Сотни мыслей и образов бились в голове, и смятенный разум, не в силах осветить все разом, выхватывал из сонма то один, то другой рваный образ. Вот Эсмеральда проходит мимо него в тот злополучный вечер, когда он посчитал ее призраком… Вот Квазимодо заносит свой огромный тесак… Только из тех нескольких минут, что он провел в ее келье, архидьякон, как ни бился, не мог вспомнить ничего. Он знал, что сжимал ее в своих объятиях, опалял горячими поцелуями шелк мягкой кожи, но – и только. Кажется, чувства его в тот момент были настолько обострены, а разум находился в таком смятении, что память просто не в состоянии воспроизвести этот эпизод.

Клод сам не заметил, как очутился в своей башне, где просидел взаперти несколько последних недель. Все, хватит!.. Следует признать, что он проиграл эту неравную схватку с дьяволом. Довольно с него изнуряющей борьбы, довольно этой невозможной, невыносимой пытки! Даже для горбуна у малютки находится доброе слово, и лишь он, несчастный грешник, вынужден терпеть ее презрение и ненависть. И затянутая на шее петля не заставит ее проявить благосклонность – она скорее умрет, нежели отдастся ему! Но все-таки, все-таки… Проклятье, должен ведь быть какой-то способ заполучить ее!.. И как можно скорее: кажется, даже в стенах монастыря цыганка нашла себе обожателя и защитника. Звонарь, конечно, не соперник, но, как знать… Женщина непредсказуема, она порождение сатаны; в конце концов, полюбила же она пустоголового павлина единственно за его блестящие доспехи! Да еще как полюбила… «Зачем же вы говорите мне о жизни, если Феб умер?» - так, кажется, она вопрошала в темнице…

Стоп. Фролло еще раз прокрутил в голове эту мысль, пока не понимая в точности, чем она так зацепила его. Смутное ощущение, что разгадка скрыта в этой фразе, нарастало. «Я знаю, что Феб не умер!» Она знает. Что ж в этом хорошего? Отчего вдруг так подскочило сердце?.. Какая польза ему в том, что удачливый соперник, будь он проклят, остался жив?!

Живой, в отличие от мертвого, может отправиться на тот свет. А может и не отправиться. Это уж как будет угодно судьбе. А орудием в руках неумолимого рока может стать и он, архидьякон Жозасский, второй викарий епископа.

Мужчина сделал глубокий судорожный вздох. Красавица предпочтет умереть, лишь бы не принадлежать ему, так? А что, если на кону будет не ее жизнь?.. Ее слепое обожание можно обернуть себе на пользу… Вот оно!.. Да, Господь не наделил его животной привлекательностью капитана стрелков; но, по крайней мере, даровал разум, а это оружие будет посильнее!