Sans qu'un remord ne me vienne (СИ)

- Если я вступал с ней в связь, отчего же кровь на простынях, капитан?! – взревел архидьякон, хватая офицера за горло; однако отступил быстрее, чем Феб успел дотянуться до оружия. – Несчастная безумна, сударь. Вам это, конечно, неизвестно, однако я довольно успешно занимаюсь иногда от скуки медициной, поэтому мне захотелось попробовать помочь ей. Я даю цыганке специальные отвары, и большую часть времени она выглядит и ведет себя совершенно нормально; однако сознание ее остается расколотым: после пыточной ей мерещатся всякие ужасы, она часто рассказывает небылицы и сама в них верит. Она больна.

- Что ж вы не лечили ее в соборе? – вскинулся офицер, которого эта история совершенно не тронула. – Разве вы не знаете, что за его стенами девушку ждет смерть?

- Ей необходим был свежий воздух. Здесь безлюдно, как вы могли убедиться, поэтому Эсмеральда может спокойно гулять у берега, в перелеске – ей это на пользу.

- Хорошо, - перебил капитан, которому порядком надоел этот разговор: он ощущал себя дураком, а глупцы, догадываясь в душе о своем слабом месте, особенно не любят чувствовать себя таковыми. – Каковы бы ни были ваши намерения, девушка все-таки покинула убежище и подлежит казни. Поэтому повторяю в третий раз: я, так и быть, не буду упоминать вашего имени, если вы не станете препятствовать мне вернуть осужденную в руки закона.

- Я тоже повторяю в третий и последний раз: вы не получите девушку.

- А если я все же рискну забрать ее без вашего позволения, святой отец?! – не на шутку разозлился подобным обращением де Шатопер.

- Попробуйте, - сухо предложил священник. – Отлучение будет меньшей из ваших бед. Однако оно потянет за собой освобождение от должности и, уж конечно, разрыв помолвки с семейством де Гонделорье.

- По… помолвки?.. – слабо прошептала девушка и стала белее полотна, в глазах потемнело, шум в голове усилился; если бы бедняжка стояла, она бы уже упала.

- Кстати, хочу вас обрадовать, - покосившись на цыганку, продолжил Клод. - Именно меня епископ лично попросил сегодня провести обряд венчания. Конечно, я не мог отказать Его Превосходительству и с радостью согласился скрепить этот союз.

- Прекрасно. Я очень рад, - прошипел, сплюнув, вояка. – Имейте в виду, святой отец: единственное, что спасает вас от пары лишних дырок – ваша ряса. Но не думайте, будто я позволю безнаказанно насмехаться над собой, ясно! Мы еще посмотрим…

С этими словами он вышел, провожаемый холодным взглядом старшего Фролло, недоуменным – младшего и совершенно отчаянным и почти безумным – Эсмеральды.

- Жеан, с этого дня можете считать, что у вас больше нет брата, - медленно произнес архидьякон, поворачиваясь к по-прежнему сидевшему на полу мальчишке.

- Братец, да ведь я… - начал было тот, однако был резко прерван.

- Отец Клод. Отныне я для вас – отец Клод, как и для прочих чад церкви, - священник оставался страшно, неестественно спокоен; все будто застыло, заледенело в его душе от нестерпимой, несовместимой с жизнью боли. Все было кончено.

- Я не хотел, не думал… - школяр начал подниматься и невольно застонал. – Однако, братец… то есть, отец Клод… ну и тяжелая же у вас рука, одним словом!

- Ты сейчас же, не мешкая, отведешь девушку во Двор Чудес, - мужчина проигнорировал и эту высказанную с умильной улыбкой жалобу, и виноватый вид белокурого сорванца; не оборачиваясь, через плечо кинул цыганке: - Одевайся.

С этими словами архидьякон вышел из домика; Жеан поплелся за ним, кинув на Эсмеральду понимающе-заговорщический взгляд и разводя руками, дескать, делать нечего, лучше с ним сейчас не спорить.

Плясунья, пошатываясь, поднялась с постели; дрожащий туман застил глаза. Помедлив, она подобрала сваленную в беспорядке на полу одежду и начала облачаться, механически выполняя привычные действия и пытаясь разогнать звенящую пустоту, что образовалась в голове и не позволяла зародиться ни единой мысли.

- Дорогой братец, но к чему такая спешка? – начал мальчишка, осторожно подступая к хмурому, как грозовое небо в ночную пору, Клоду. – Кажется, малышка и впрямь немного не в себе. Зачем тащить ее сейчас, когда едва начали сгущаться сумерки, через пол-Парижа? А вдруг ее узнают?.. Не будет ли разумнее дождаться хотя бы наступления темноты?

- Жеан, вы, кажется, еще глупее вашего безмозглого дружка, - не отрывая взгляда от противоположного берега Сены, процедил священник. – Неужели ты полагаешь, что дрянной офицеришка вот так просто забудет обо всей этой истории?! Да не пройдет и часа, как он вернется сюда с десятком стражников! Ты хоть понимаешь, что натворил?! Я не буду уже упоминать, что ты предал родного брата – брата у меня больше нет. Но из-за тебя молодую, невинную девушку могут отправить на виселицу. И, кстати, если тебе снова придет охота молоть языком: в этом доме ты никогда не был и вообще не знаешь о его существовании; никаких танцовщиц здесь не встречал, как и меня; а капитан де Шатопер – большой любитель выпить, и по этой причине часто страдает провалами в памяти и галлюцинациями. Уяснил?

- Угу, - школяр потер все еще ноющую щеку.