Санта-Барбара 2

— Для того, чтобы покончить с неизвестностью, ты выбрала несколько неординарный способ… — осторожно заметил Кейт.

— Ну и что? — она равнодушно махнула рукой. — Я люблю танцевать.

— Да. Я вижу…

— Я заслужила, чтобы меня замечали! Круз, наверное, решил, что я со всем смирюсь? Но он ошибся! — не переставая танцевать, говорила она.

Тиммонс поднял разбросанные по крыше вещи Сантаны и, не зная, как с ними поступить, держал в руках всю эту кучу.

— С чем ты смиришься? — переспросил он.

— С одиночеством… С заброшенностью… Разумеется, с этим Тиммонс не мог не согласиться.

— Да, ты права, — кивнул он. — Нельзя смиряться с одиночеством.

— А я и не буду! — радостно воскликнула она. — Теперь меня все заметят.

Ее глаза возбужденно горели. Волосы разметались по плечам. Она пыталась изображать из себя раскованную, свободную женщину. И Тиммонс хоть и неохотно, но вынужден был согласиться с тем, что ей это во многом удается.

Конечно, сейчас в ней говорит уязвленное самолюбие и женская гордость. Но его это устраивало. Какая разница, по какой причине — Сантана должна принадлежать ему, а не этому неудачнику, полицейскому.

Разумеется, у него нет желания обременять себя излишними заботами о доме и семье. Однако, Кейт хотел обладать Сантаной как женщиной. И понимал, что находится в полушаге от этого. Но здесь и сейчас заниматься этим он не хотел. Нужно было срочно покинуть эту злосчастную крышу и уединиться с Сантаной в каком-нибудь укромном месте…

— Если мы будем продолжать находиться здесь, — осторожно произнес он, — могут возникнуть крупные неприятности.

— Ну и пусть! — воскликнула она, ничуть не смутившись. — Пусть нас ожидают неприятности. Плевать на все, Кейт! Я так хочу этого… Чем больше у нас будет неприятностей, тем лучше!

Сантана подошла к Тиммонсу и положила ему руки на плечи. Неотрывно глядя ему в глаза, она спросила:

— Кейт, что ты думаешь обо мне?

Он растерянно оглядывался по сторонам, будто с минуты на минуту ожидал появления на крыше еще кого-то. Но Сантана не отставала.

— Тебе нравится мое тело? — при этом она так близко придвинулась к Тиммонсу, что ее грудь почти касалась его лица.

Он сидел на выступе крыши, одной рукой придерживал одежду Сантаны, а другую осторожно положил ей на талию.

— Ну, так как, Кейт? Я тебе нравлюсь?

Чувствуя, что его неотрывно влечет к себе тело этой женщины, Кейт потрясенно прошептал:

— Я в полном нокауте…

Она обняла его за шею и прошептала:

— А вот Круза я совсем не возбуждаю.

— Круз — дурак! — безапелляционно заявил Тиммонс.

— Значит, я нравлюсь тебе? Тебе нравится мое тело?

— Ну, разумеется, — он стал оживленно трясти головой.

— Тогда докажи это!

Сантана отступила на шаг и тихо продолжала:

— Тогда возьми меня! Давай займемся любовью…

Тиммонс почувствовал, как густая краска заливает его лицо. Нет, он не готов к тому, чтобы заниматься любовью на крыше ресторана…

Доктор Роулингс вошел в комнату для рисования. Здесь за столом сидела Келли Кэпвелл. С отрешенным лицом она водила кусочком черного угля для рисования по бумаге, пытаясь изобразить нечто похожее па человеческую фигуру.

— Келли, сегодня для больных вашего отделения прямо здесь, в клинике, будет организован просмотр кинофильма. Ты хочешь посмотреть? Твоя подруга Элис будет там.

Келли на минуту оторвала взгляд от рисунка и едва заметно кивнула.

Роулингс потер руки.

— Ты да же можешь сесть рядом с Элис, — милостиво разрешил он.

Правда, Келли никак не отреагировала на эти слова. В следующий момент дверь комнаты распахнулась и туда вошла медсестра.

— В чем дело, миссис Ходжес? — строго спросил Роулингс.

Та выглядела взволнованной.

— У нас возникли проблемы с новым пациентом, мистером Капником.

Доктор Роулингс положил руку на плечо Келли.

— Я сейчас вернусь. Подожди.

С этими словами он вышел из комнаты и направился в палату, куда определили нового пациента.

Перл сидел на полу посреди комнаты и разбрасывал вокруг себя ореховую скорлупу. В его руках был большой пакет, который он явно позаимствовал в какой-то из соседних палат.

Пол вокруг был усыпан большим слоем мусора. Перл сидел, с мечтательным видом уставившись в потолок, и равномерно, словно сеятель, разбрасывал вокруг себя ореховые скорлупки.

— «Лишь в глубине своего сердца…» — громко пел он. — «Я знаю, как я-а-а… Люблю-ю-у-у тебя-а-а…»

— Что вы делаете, мистер Капник? — строго спросил доктор Роулингс, входя в его палату.

Увидев доктора, Перл беззаботно улыбнулся и, протянув ему горсть ореховой скорлупы, произнес:

— Колю орешки, а вы не хотите? Это настоящий арахис! С моей личной фермы в Канзасе…

В персонаже, который на сей раз изображал Перл, нетрудно было угадать бывшего президента Джимми Картера.

— Сегодня уже двести восьмидесятый день кризиса с заложниками в Иране, — плаксивым голосом произнес Перл. — И я все больше и больше беспокоюсь за них. И мне все сильнее начинает нравиться мистер Рейган. Да. Все больше и больше. Он такой красноречивый, такой энергичный. Не то что я — размазня и тюфяк. Мистер Рейган будет великим президентом. Он сумеет поднять Америку из руин…