Санта действительно существует?

Аггивессана Ваччхаготта: «Таким образом, когда ум монаха освобожден, учитель Гаутама, где он возродится (после смерти)?»

Будда: «Термин “возродится” не используется, Ваччха».

Аггивессана Ваччхаготта: «То есть он не возрождается, учитель Гаутама?»

Будда: «Термин “не возрождается” не используется, Ваччха».

Аггивессана Ваччхаготта: «…одновременно возродится и не возродится, учитель Гаутама?»

Будда: «…не используется, Ваччха».

Когда учителю Гаутаме задают четыре вопроса, он отвечает: «“Возрождается” не используется», «“Не возрождается” не используется», «“И возрождается, и не возрождается” не используется», «“Ни возрождается, ни не возрождается” не используется». Я в недоумении, учитель, я в замешательстве, и доверие, установившееся во время прошлого разговора с Гаутамой, исчезло.

Бедный Ваччха! Почему бы Будде не сказать то, что он должен сказать? Прикидывается ли он скромным? Несет ли он ахинею (этот термин философ Гарри Франкфурт определяет как вращающиеся слова без подтверждения их истинности или ложности, используемые в целях продвижения собственных замыслов)? В это тоже трудно поверить, потому что, согласно легенде, у Будды было все, чего только может пожелать человек: богатство, власть, статус, гарем женщин, гороскоп, который показал ему короткий путь, как стать владыкой всей Индии, — но Будда отказался от всех благ, потому что понял: это не принесет ему долговечного счастья. Сейчас мы могли бы подумать, что такая легенда — просто реклама, но почему бы не отнестись с некоторым доверием к словам тех, кто находил в учении Будды удовлетворение в течение многих столетий? Если допустить, что они не все время были обмануты, как это станет работать? Как то, что говорит Будда, может одновременно оказаться абсолютно истинным — и абсолютно не заслуживающим доверия?

Может, Будда так же относится к обычному человеку, как тот относится к Эбенезеру Скруджу. Скрудж — субъект, который думает только о деньгах. У него нет близких друзей, он никого не любит, и единственное, что он делает, — это зарабатывает деньги и наблюдает, как растут его банковские счета. У него очень ограниченная эмоциональная жизнь и совсем нет воображаемой или духовной жизни.

Представьте, что мы пытаемся донести до него свои чувства о наших детях. Скрудж считает, что все определяется стоимостью. Мы заявляем: «Любовь к собственному ребенку — то, что я никогда не продам». Скрудж отвечает: «Тогда она бессмысленна!» Мы говорим: «Нет. Это важнее всего на свете». Скрудж: «Ага! Она очень дорога! Как спортивный автомобиль, но еще дороже?» Мы: «Да нет же! Любовь не имеет ни ценности, ни стоимости». Скрудж: «О’кей, то есть она обладает высокой ценностью и не обладает ценностью». Мы: «Нет!» Скрудж: «Ни высокой ценности, ни ценности вообще?..»

Нет! Неправильно! Скрудж просто пребывает в ограниченном, невротическом, измененном состоянии сознания — наверное, он употребляет закись азота или ЛСД (хиппи, конечно, так и думали!). Мы же находимся в более возвышенном состоянии сознания, чем он, и поэтому ему может быть непросто понять то, о чем мы говорим. Мы — лучше, и мы используем более развитый язык и более совершенное мышление, потому способны думать о том, о чем он (пока) не может. Ему нужно изменить свое сознание, чтобы попасть в другое свободное пространство, или, в терминологии хасидов, перейти от закрытого сознания к расширенному.