Сантьяго

– Оно действовало только в одном случае: если бы Каин убил Сантьяго. А он, если ты этого еще не слышал, присоединился к Сантьяго.

– Тогда замолви за меня словечко перед Ангелом.

Вера смерила его взглядом:

– Бродяга, о тебе я не могу сказать ни одного доброго слова.

– Сейчас не самое удачное время для колкостей. Ни ты, ни Ангел не знаете, как с выгодой продать коллекцию. А я знаю. Так что я вам нужен.

– Мне на коллекцию наплевать. Я получаю то, за чем приехала.

– Ты так думаешь? – В голосе Бродяги слышалось удивление.

– Ангел хочет получить вознаграждение, я – эксклюзивный материал. Наши интересы не пересекаются.

– Ах, Вера! – Он печально вздохнул. – Ты вот считаешь себя умной. Как бы я хотел, чтобы сие соответствовало действительности.

– О чем ты?

– Неужели ты думаешь, что Ангел отпустит тебя живой?

– Почему нет?

– Потому что Дмитрий Сокол поднял ставку. И готов заплатить сто тысяч кредиток за твою милую головку.

– Ангел позаботился о том, чтобы Сокол оставил меня в покое.

Бродяга покачал головой:

– Ангел позаботился о том, чтобы Сокол более не искал наемных убийц. Это не одно и то же.

– Так почему он не убил меня до сих пор?

– Потому что хотел с твоей помощью выманить сюда Сантьяго. Как только он убьет Сантьяго, ты станешь ненужной… Разве что не убедишь его, что он сможет выручить немало денег, если поручит тебе и мне реализацию коллекции.

– Тебе и мне? – скептически повторила Вера. – С чего такое великодушие?

– Потому что тебя он знает, в то время как моя репутация изгажена мелкими завистниками. – Он наклонился к Вере. – Я дам тебе десять процентов.

– Десять процентов? – Она пренебрежительно рассмеялась. – Твоя щедрость не знает границ.

Бродяга пожал плечами:

– Хорошо… пятнадцать. И твой фильм останется при тебе.

– Никогда.

– Ты делаешь серьезную ошибку.

– Пусть Ангел и страшный человек, я доверяю ему больше, чем тебе.

– Пенять будешь только на себя. Ты все-таки обдумай мои слова. – Он знаком подозвал Лунную Дорожку, которая только что поставила перед отцом Уильямом заваленный едой поднос. – Чашечку кофе, когда представится случай, дорогая моя.

– Сию минуту, сэр.

– Кофе? – заулыбалась Вера.

– Мне говорили, что от него расширяются зрачки. Но я готов рискнуть.

– Кофе еще и бодрит.

– Вот и славненько. – Тут он заметил, что отец Уильям сложил ладони перед собой и наклонил голову. – Такого я за вами не замечал.

– Я молюсь постоянно.

– Только не перед едой, – возразил Бродяга. – Обычно вы набрасываетесь на нее со скоростью света.

– Может, он нервничает, – предположила Вера.

Отец Уильям сурово посмотрел на нее:

– Я молюсь за душу Ангела. Потому что этим утром намереваюсь отправить ее Сатане.

– Может, вам лучше сказать пару слов о себе, раз вы решили сшибиться с ним, – предложила Вера.

– Я не прошу у Господа личных одолжений. – Отец Уильям по-прежнему не сводил с нее глаз. – Я думаю, что мне стоит помолиться и о тебе. Ты поступила нехорошо, Вера Маккензи.

– Только не надо все валить на меня, – огрызнулась Вера. – Вчера я даже не слышала о Тихой гавани. Ангел нашел эту планету без моей помощи.

– Но ты убедила Сантьяго прийти сюда.

– Я лишь передала послание Ангела. Я даже сказала, что только сумасшедший может согласиться на его предложение.

– Все равно я помолюсь за тебя.

– Раз уж вы этим занимаетесь, – подал голос Бродяга, – произнесите молитву и за меня на всякий случай.

– Тебе проку от этого не будет, – заверил его отец Уильям.

Лунная Дорожка принесла кофе Бродяге. Тем временем отец Уильям произнес короткую молитву за спасение души Веры Маккензи и набросился на еду.

Лунная Дорожка поставила поднос на стойку бара, подошла к отцу Уильяму.

– Извините меня, сэр, – робко произнесла она.

– Слушаю, дитя мое.

– Я понимаю, что это не мое дело, но я услышала ваши слова и хочу знать, правда ли это.

– Ты насчет души Бродяги, которой дорога только в ад? Абсолютно.

– Нет, я о другом. – Она нервно теребила фартук. – Правда ли, что он придет сюда сегодня?

– Надеюсь, что нет, – ответил отец Уильям.

Девушка хотела спросить что-то еще, потом покачала головой и ретировалась на кухню, а отец Уильям продолжил трапезу.

Вера вновь и вновь проверяла камеру и диктофон, Бродяга маленькими глотками пил кофе, без особого успеха пытаясь представить себе, что это кигнайский коньяк.

Открылась дверь, вошел Ангел, облаченный в скромный костюм. Его бесцветные глаза обежали зал, ничего не упуская.

– Что-то вы рановато. До назначенного срока еще несколько минут, – подала голос Вера.

Ангел ей не ответил, не спуская глаз с отца Уильяма, легкой, кошачьей походкой направился к столику у стены без окон, отодвинул стул, сел.

– Как я понимаю, вы – Ангел? – вежливо осведомился Бродяга.

– Да.

– Хорошо. Меня зовут Веселый Бродяга. У меня к вам взаимовыгодное деловое предложение.

– Позже, – чуть разлепил губы Ангел.

– Оно принесет вам много денег, – не унимался Бродяга.

– Я сказал – позже.

Бродяга заглянул, в холодные, безжизненные глаза Ангела.

– Вот что я вам скажу. – Он поднялся из-за стола, держа руки перед собой, чтобы Ангел видел, что в них нет никакого оружия. – Пойду-ка я прогуляюсь. А поговорим мы позже.