Сапфир

«У меня получилось…»

Из-за этих слов он вчера все-таки открыл шампанское и осушил один бокал. Не за победу, но за птицу-надежду — жить с ней было легче. Ее присутствие ощущалось, как присутствие сестры милосердия в палате тяжелобольного: «Все будет хорошо… Все обязательно будет хорошо». Такие слова мечтает слышать каждый. Даже тот, кто в них не верит, не имеет права верить. Все будет хорошо.

Лана буднично перебирала камни, тянулась к ним сама, и Марио благодарил неведомого Создателя за то, что тот послал к нему в помощь правильного человека. Такого, которого не нужно было «прессовать» и «покупать», который не ленился, не шантажировал, не пытался выведать лишние и ненужные ему детали. Человека усидчивого, заинтересованного, адекватного, интересного. И даже красивого.

Свои длинные светлые волосы Лана никогда не стягивала и не закалывала, и Мо часто смотрел на то, как прямые пряди скользят по ее спине. Густые, шелковистые. Он смотрел на них и тогда, когда она, вдруг повернувшись, заметила его взгляд. А, заметив, смутилась и истолковала его совершенно по-женски:

— Да, сосульками. Все никак не могу купить плойку и завить. А так одна и та же прическа и даже одежда… Стыдно, честное слово.

Он вдруг понял, что с момента приезда на Уровень она так и не успела посетить торговый центр. Именно «посетить-посетить», что означало неторопливо пройтись и купить все, что нужно, а не «посетить-пробежаться» — потратить жалкие десять минут на поиски необходимого. И у нее ни одежды, ни нужных предметов обихода, а отсюда смущение. Вероятно, вечером она выстирала и отгладила единственный сарафан, а утром вздыхала, глядя на себя в зеркало. Женщины. Зачастую им не понять, что не прическа, косметика или новое платье создают истинную красоту, но особенное выражение глаз. Нежность, сияние сердца, мягкая полуулыбка.

Марио не стал вдаваться в философию. Вместо этого предложил:

— А хочешь, на обеде съездим в «Амфору»?

— Что это?

— Новый торговый центр — самый большой в Ла-файе.

— Но ведь обед — это от силы час?

— Кто тебе такое сказал? Походишь, сколько душе угодно, купишь, что понравится. Самому туда добираться далеко, а я знаю короткую дорогу.

Мо хитро улыбнулся. И пока Лана неуверенно открывала и закрывала в поисках ответа рот, он поспешно добавил:

— И я не буду стоять над душой. Посижу внизу, в кафе, а после прогуляюсь по отделу электроники — давно хотел.

Он не хотел, и он соврал. Но глядя на ее лицо — такое благодарное в этот момент, — он соврал бы о чем угодно.

— Кстати, блинчики готовы, мисс. Тебе сколько? Число меньше трех не называть.

И ему адресовали укоризненный взгляд и задорную улыбку.

* * *

Когда Лана сосредотачивалась на камнях, мир замирал — будто бы темнела комната и пригасал свет за окном, расплывались очертания предметов, — в центре внимания находились лишь они одни — разноцветные стекляшки. Чтобы вплыть в нужный режим, уже не требовалось представлять Марио — разве что на секунду. Разум привыкал к новым ощущениям и почти охотно в них соскальзывал — шаг в сторону, мимо каната, и уже летишь… В ее случае — «висишь».

Висеть тоже с каждым разом становилось все проще: уже не напрягал монотонный гул. Лана даже умудрялась под него размышлять: о тонкой синей рубашке Мо с короткими рукавами, открывавшей расстегнутой пуговицей часть загорелой груди, о количестве времени, требуемом для сжигания калорий после сытного завтрака, о предстоящем визите в «Амфору» — как хорошо, что часть денег она взяла с собой. Но чаще всего она размышляла о том, что получись у нее увидеть то самое нужное «сияние» — увидеть и запомнить, — и не пришлось бы им тратить одиннадцать дней на бесполезное занятие. Она бы просто учила его наизусть — разное, испускаемое разными камнями, как зубрят наизусть параграф книги. Вернулся — повторил. И все.

В перерывах она спрашивала:

— А если бы у меня вышло сейчас — увидеть и запомнить — мы могли бы пойти в комнату сегодня?

— Нет.

— Почему?

— Потому что вход туда будет разрешен только в определенный день.

Хм.

— И потренироваться там тоже нельзя?

— Нет.

— Жаль.

И Лана возвращалась к камням. Для Марио она, наверное, визуально не работала вовсе — посидит какое-то время у стола, а потом вновь выпорхнет на террасу — выпить воды, поговорить или помолчать. Как-то завела развеселивший его разговор о том, что «жаль, что время не останавливается на самом деле. Вот бы уметь в такой момент двигаться!»

— И что? Что бы ты сделала, стань твое тело скоростным?

— Я?

И она потерялась. Не стала признаваться, что пришла к этой идее из постыдного желания пощупать втихаря стальные мужские бицепсы, провести кончиком пальца по шее, узнать наощупь мягкость темной щетины.

— Наверное, отправилась бы в магазин люксовой одежды и все перемерила бы.

— Кто мешает тебе перемерить сегодня?

Логично. Никто не мешает.

— Тогда рассматривала бы людей, наверное. Или перемещалась с одного места на другое, может, шутила бы над кем-то. Безобидно. Сумела бы уберечь кого-нибудь от падения — не знаю…