Сапфир

Мо стоял застывший, как изваяние, — потерянный, черный изнутри, опасающийся в этот момент самого себя.

— Мудак… Псих!

И она пронеслась мимо — вылетела из примерочной, из закутка, из магазина. Как была, в новом платье.

— Девушка! — верещали двумя сиренами вслед продавщицы. Схватился за ширящую рацию охранник, приготовился к погоне за воровкой.

Шатающийся Марио вышел на середину торгового зала и взмахнул дрожащей рукой. Просипел:

— Я заплачу. Она со мной, не трогайте. Я заплачу.

* * *

В салоне машины Лана мерзла так, как будто на Ла-файю пала морозная северная ночь, — вокруг жара, а внутри стыло. Клацали друг о друга зубы, ногти впились в ладони до крови. Жал на газ получивший команду «Езжай быстрее!» таксист. Он был мужиком огромным и толстогубым, похожим на бритого боксера, и на пассажирку зыркал подозрительно — та напоминала ему наркоманку: тряслась, выпучившись, смотрела исключительно перед собой, изредка дергалась и в панике оборачивалась назад. У горловины платья болтался не срезанный ценник.

— Украла что ли?

Ему не отвечали.

Таксисту хотелось девку высадить — ну ее. Вдруг после проблем не оберешься? Но стоило ему сбросить скорость, как тут же раздавалось шипение — «Вперед. Скорее!», — и он почему-то поддавался. Правда, бычился.

— Куда едем-то?

— Вперед пока. Просто вперед.

— Адрес хоть назови.

— Не знаю… Не знаю… Позже скажу.

Он боялся, что ему не заплатят.

Куда едем…

Если бы она знала, куда ехать.

На виллу? А безопасно ли после случившегося возвращаться в собственное жилище? Не ввалится ли туда следом Мо, не начнет ли снова орать про убийц?

С чего она вообще решила, что знает его?

Разительная перемена, произошедшая с ним в магазине, потрясла ее до самого основания — до проходящей через позвоночник оси, зовущейся «стабильность мира». Как мог Марио — тот Марио, каким она знала его еще этим утром, — вдруг стать бешеным?

Тату на шее… Убийца…

Она… убийца?

Лане хотелось рыдать в голос. У нее действительно на шее тату? Хотелось повернуться затылком к водителю, задрать волосы и заорать — посмотри, оно там есть? Правда есть?! Но тогда ее моментально высадили бы…

Машина неслась прочь от «Амфоры» — Лана глотала слезы.

Он придет за ней — Мо. Явится. Потребует назад деньги — ведь их он платил просто Лане, а не Лане-Серпенте. Кто такие, черт возьми, эти Серпенты? Почему, ну почему она не восстановила память до того, как случилось непоправимое? Ведь хребтом чувствовала же…

«Я не убийца, — хотелось шептать ей, — не убийца. И не воровка».

Вот только убежала из магазина, не заплатив.

— Куда едем, девушка?! — возмущался водитель — он жег бензин, как ему казалось, напрасно.

— Сейчас… сейчас…

Не на виллу — нет, — небезопасно. Знакомых нет, друзей нет. Отелей вокруг пруд пруди, но сложно ли отыскать в случае необходимости и при наличии денег нужного постояльца? Нет. У Марио связи. И вдруг, словно вспышкой света, память высветила услышанную при выходе из Портала фразу: «Доступ на территорию Переходной зоны будет разрешен на срок — пауза — пять дней. Для корректировки, для уточнения данных, для возврата…»

— Мы едем, — у Ланы сбилось дыхание, — на гору…

— Куда?

— Там еще парковка для машин… пустая.

— Адрес!

— И фонтан в виде дельфина. Вы знаете этот фонтан?

Водитель угрюмо молчал. Но на следующем повороте он вывернул руль влево, а через пару минут уверенно повел машину по объездному шоссе.

Портал видели не все, но лишь те, кто недавно переходил или собирался переходить. И зона его охранялась энергетическим полем. Это поле — упругое и наэлектризованное — на секунду облепило Лану, как прозрачный спрут, — прощупало, заглянуло внутрь до самых потрохов и… пропустило внутрь.

Аккуратный газон; позади белая будка с единственной коричневой дверью и без окон. В конце пустой парковки фонтан в виде дельфина — все, как ей помнилось.

Это было четыре дня назад. Всего четыре дня…

Тогда она стояла здесь, счастливая до неприличия, предвкушала, как вскоре увидит белоснежную виллу — свою личную резиденцию, — сжимала в руках чемодан… Чемодан с тикающей внутри картонной коробки бомбой.

«— Мразь… убийца!..»

Перед глазами всплыло перекошенное от ярости лицо Мо с черными и страшными, как два дула пистолета, зрачками. Лана, шатаясь и хромая — один из каблуков сломался, когда попал в выбоину на асфальте, — сделала вперед пару шагов и почти повалилась на траву. Повернулась, неуклюже приняла сидячее положение и почувствовала, что по щекам, будто открыли краны, полились горячие слезы.