Сара

Говорили, хозяин этого бара научился разным штучкам-дрючкам на Севере. Но на сосновых балках, подпиравших потолок, не было никакой подсветки. Нигде не было слышно гудения калориферов, не светили по углам раскаленные спирали обогревателей. Только робко мигали свечки в руках проституток. И все же от Святого Джакалопа исходило самое натуральное, неземное тепло и сияние. Всепроникающий свет был таким сильным, что ящерицы даже не снимали солнечных очков.

Раскрыв от удивления рты, мы с Пух протиснулись в боковую каморку мимо всхлипывающих ящериц, выходивших оттуда.

Говорили, жены приводили сюда своих мужей, высосавших в доме все до последнего дезодоранта и флакончика с растворителем для снятия лака с ногтей. Мамаши притаскивали детей-уродцев, с руками, растущими из головы, точно кроличьи уши. Дедушки с бабушками приводили внуков, ослепших от онанизма. И никто из них ни разу не получил исцеления.

Когда-то, в незапамятные времена, патрульная полицейская машина сбила Джакалопа на трассе — и ящерицы подобрали его, согласно легенде. Плечевые согрели остывающее тело в своих объятиях, лобызая крошечные рожки напомаженными ртами. И когда Джакалоп скончался, они не только испытали первый в жизни настоящий оргазм, но и обрели способность угадывать желания клиентов, так что вскоре превратились в самых желанных ящериц на парковках. Как это удалось сделать Джакалопу, оставалось непостижимой тайной — но с тех пор его чары распространились на все плечевое сословие.

Сперва я даже зажмурился от нестерпимо яркого света, потом прикрыл глаза ладонью и лишь постепенно освоился с обстановкой. Растянутый, словно в прыжке на стальных кронштейнах, перед нами был сам Джакалоп. Всякую надежду украсть это великолепие (что уже пытался сделать не один сутенер) пресекал величественный охранник в форме знаменитого агентства Пинкертона, хмуро сидевший в углу на раскладном стульчике.

На лике Джакалопа застыла блаженная улыбка, и то же выражение навеки осталось в затуманенных глазах цвета васаби — зеленой японской горчицы.

Его пышный серебристо-бурый мех с благородным отливом был столь соблазнителен, что ни одна из присутствующих ящериц не могла устоять, чтобы не потрогать.

Но больше всего поражали, включая телезвезд и операторов национальных новостей, — что подтверждали всюду развешанные в рамках фото с автографами знаменитостей, также находившиеся под охраной Пинкертона, — рога Джакалопа. Они продолжали расти. Крышу несколько раз надстраивали, чтобы удержать это чудо в помещении. Можно было различить даже светящиеся фосфоресцирующие шишечки новых роговых выступов.

В воздухе витали пары алкоголя, скапливаясь туманом над кончиками рогов под потолком. Я почувствовал, как оседают мне в рот жгучие капельки росы.

Пух зачмокала губами точно младенец, присосавшийся к своей бутылочке.

— Вот это да… Он вливает в меня свою силу. Ты чувствуешь, Ши-ра? — простонала Пух.

Я из вежливости кивнул, незаметно и почтительно сплюнув в сторону жгучую жидкость, и вдруг ощутил, что мои руки — как и руки остальных ящериц — невольно тянутся к нему.

— Чувствуешь?

Я подобострастно кивнул в ответ.

— Еще как.

Мы стояли точно сектанты на молельном бдении, пронзаемые неведомыми токами, охваченные общим чувством.

По рядам пронеслись шепот и всхлипывания. Все ящерицы, в том числе и мужского пола, готовы были содрать с себя последнюю тряпку, чтобы кинуть в бочонок для пожертвований. Потом на них неплохо зарабатывал хозяин заведения. Бельем проституток торговали по каталогу, рассылая почтой охочим до этого дела фетишистам. Вырученные средства шли на обновление крыши над постоянно растущими рогами Джакалопа.

Вскоре негромко звякнул китайский гонг, и охранник, не шевельнув ни единым мускулом лица, заявил:

— О’кей, леди и джентльмены, у вас есть еще пять минут, затем придется пройти в бар. Заранее благодарен.

Все тут все зажмурились и зашептали молитвы. Я залез себе под блузку и, ухватившись за енотовый пенис, сжал амулет так прочно, словно боялся, что его вырвут из рук. И стал бормотать про себя нараспев:

— О, Священный Джакалоп, молю тебя — сделай меня настоящей ящерицей. Я так хочу заслужить большую косточку.

Я уставился в мертвые туманные глаза.

— Сделай меня лучшей ящерицей, лучше, чем Сара, — выдавил я с тайным трепетом, в котором были и страх, и растущее возбуждение.

Снова разнесся вкрадчивый звук гонга, и охранник, прокашлявшись, напомнил, что время истекло. Ящерицы стали протискиваться в бар, готовые испытать свою обновленную сексуальную энергию.

Кто-то из старожилов-завсегдатаев зарядил в музыкальный автомат «Jake Lag Blues» в исполнении Папаши Стоувпайпа и Сары Миссисипи.[16] Под это блюз ящерицы, временно парализованные силой Джакалопа, входили в заведение в трансе, точно зомби, отравленные низкопробным самогоном.

Все сутенеры, что еще были способны видеть и ходить, устремились навстречу своим подопечным, спеша проверить их новообретенные возможности. Мой кавалер дремал в углу, распустив слюни.