Сара Джаннини: девушка в голубом платье

– Значит, так. А что моя жизнь? Она ничего не стоит. Дрессированная мышь, жившая в клетке. Мне восемнадцать, а кроме школы и дома я не видела ничего. Я и не жила совсем, если так подумать. Поэтому, мне не жалко и лишиться того, чего у меня не было.

Димитрий остановился и посмотрел на Сару.

– Послушай меня. Ты удивительная девушка, с огромным сердцем, полным любви и терпения. У тебя есть таланты, свой путь и ты по нему идёшь. И никто не вправе решать за тебя, а тем более, лишать тебя жизни. Ты меня услышала?

– Да. Я это понимаю. Но ради мамы, я бы умерла, не задумываясь.

Димитрий с удивлением посмотрел на неё. Так сделала Франческа. И теперь говорит об этом Сара. Может, в Линде было что-то, ради чего её жизнь хотелось спасти. – Иди сюда. – сказал Димитрий и притянул девушку к себе.

Сара смотрела на него так, как смотрят только те, кто влюблён. Рядом с ним ей было спокойно и хорошо. Он ей очень нравился. Они стояли посреди дороги, мимо проезжали машины. Кто-то сигналил. А ветер уносил эти звуки подальше от мужчины и женщины, стоявших в обнимку на обочине.

11

Люди на похоронах делятся на тех, кто плачет и кто нет. Тот, кто плачет это не обязательно даже близкий родственник. Есть тот, кто усиленно курит, изображая мученические страдания и переживания, и тот, кто отводит глаза и пытается оказаться в самых последних рядах скорбящих. Есть даже такие, кто заходит на похороны, чтобы чем-то поживиться: выпивкой или едой. И, если ничего нет, уходят, даже не взглянув на усопшего. Кто-то боится кладбища и предпочитает придумать уважительную причину, чтобы не приходить. Но покойнику совершенно всё равно. Представляете себе, если бы он волновался или пересчитывал всех, кто пришёл?

Линда написала завещание довольно давно, завещая себя кремировать, развеять прах над Тибром и никого на похороны не приглашать, кроме тех, кого она упомянула в списке. (А это были Даниэль, Сара и Димитрий. Последнее имя Линда приписала ручкой сама уже позже). Урну после кремации отдали кухарке, Лучии, которая должна была поехать в Рим и сделать то, что нужно.

– Папа! Почему я или ты не можем это сделать? Поехать в Рим и развеять прах?

– Мы сделали главное. А кто рассыплет пепел, совершенно не важно. К тому же сеньора Ланчетти едет навестить внуков. Ей не сложно. Сара, да перестань ты уже об этом говорить. Всё! Её нет. Я проголодался, поехали поужинаем.

Они вернулись в Вьетри-суль-Маре. Ужин прошёл там же в отеле La Lucertola в разговорах о политике и работе, о Линде никто не говорил, как будто это и не поминки были совсем.

Но когда Даниэль напился, и его пора было проводить в номер, он разговорился. Подпёр подбородок ладонями, закрыл глаза и начал говорить вполголоса:

– Я её очень любил. На самом деле. Очень. Знаешь? Охранял её, следил за каждым шагом, чтобы не пропустить ни секунды из её жизни. Я любил её страшно. Всё переносил. – У Даниэля заплетался язык, руки устали держать ватную голову, и он откинулся на спинку стула. – Это так словами и не объяснишь. Это чувство космоса. Как будто знал всегда, что вот она, моя девочка, моя жена. И терпел все её выходки. Она тоже знала, что я её муж, что мы принадлежим только друг другу, только поверить в это не могла до конца. Она придумывала себе увлечения другими, потому что боялась правды. Боялась признаться, что тоже любила меня. У неё была сложная и незаслуженно несчастная жизнь. И Димитрием она увлеклась, потому что снова захотела новых впечатлений. Она такая была всю жизнь, что я её знаю с 16 лет.

Отец заплакал, упал на руки и отключился прямо на столе.

Димитрий все это время молча сидел за столом и ждал, пока этот монолог закончится. Сара посмотрела на Димитрия.

– Вы были вместе с моей мамой?

– Нет. Но она мне предлагала стать её любовником. Все её планы были нарушены нашим объявлением о помолвке. – Димитрий тоже выпил хорошо и слова лились из его рта как мёд. – Даниэль хотел её проучить. Помолвка и свадьба это было часть игры. Линда была в шоке. Она, несмотря на весь свой гнев в отношении тебя, не хотела разрывать твою помолвку.

– Игра? Может, это стоило ей жизни! – Сара посмотрела прямо в карие глаза Димитрия. Он отвёл взгляд.

– Не думаю. Мы с ней много раньше разговаривали, мне казалось, что я стал её другом. Возможно, единственным. Она хотела умереть. Это было вопросом времени.

– Тогда ты сейчас можешь не жениться на мне. Раз это была игра. – Сара не верила, что говорит это.

– Почему? Я хочу. Почему-то знаю, что нам будет хорошо с тобой. – Он положил свою руку на руку Сары.

Она встала, аккуратно убрав его ладонь. – Надо проводить папу в номер.

– Сара, постой. – Он снова взял её за руку. – Ты мне очень нравишься. Но если ты не хочешь выходить за меня замуж, то сделаем, как хочешь.

– Как хочу? А я не знаю, что это значит. Нет, Димитрий, я выйду за тебя замуж. Как и обещала. Давай отведём папу. Я побуду с ним.

– Хорошо.