Саратовские байки об игрушке, гармошке и калаче

– Чем же я мог обидеть эту Недровицу? Я ж её никогда не видел…

– Мысли твои она увидела, расположение твоих душевных сил. Этим и обидел.

И вдруг Демьян схватил лопату и замахнулся на Горновицу:

– Убью стерва!!!

После этих слов, из камня на котором стояла Горновица ударил в небо столб рыжего огня, а Горновица оказалась в средине этого огненного столба. Демьян отпрянул, выроненная из рук лопата тут же сгорела, даже металл превратился в пар.

– Прощай, молодец,– проговорила Горновица и огненный столб, отделившись от большого камня, завис в воздухе, а затем, облетев озеро по краю берега остановился напротив Григория. Глаза Горновицы и Григория встретились. Горновица, немного смущённо пожала плечами, улыбнулась краешками губ, согнула в локте руку и одними пальцами раза три помахала игрушечнику, а огненный столб заколебался, стал деформироваться и вдруг превратился вместе с Горновицей в большую, необычайной красоты огненную птицу с длинной шеей и причудливо изукрашенными жаром крыльями и хвостом. Птица, взмахивая крыльями и искрясь, стала медленно подниматься над озером, затем над деревьями, затем ускорила движение, стала удаляться и, наконец, превратилась в летящую хвостатую звезду. Демьян же стал выкрикивать вслед огненной звезде ругательные слова и с остервенением бросать в её направлении комья земли, которые тут же плавились и падали в озеро большими рыжими каплями. Потом горшечник повалился на свежевыкопанную землю и заплакал.

Много с тех пор времени прошло. Место, где находится Перерытое озеро преобразилось: осыпался канал, запрудив выход из водоёма, в озере опять набралась рыжая гнилостная вода, выросли новые деревья, а срубленные и выкорчеванные Демьяном сгнили и только одни камни-дикари, вросшие наполовину в землю, остаются вечными памятниками разыгравшейся здесь человеческой трагедии. Копилка, сделанная мастером из необыкновенной глины, затерялась. Может быть ещё и найдётся, ведь разбить её невозможно.

Михаськин холм

Поехал я однажды в поля и луга за травой. Трава она всегда нужна. Тут если что заболит, без неё не обойтись, а больше я травяные люблю чаи готовить. Интересные, я вам скажу, напитки получаются. В общем, не о травах будет речь, собрался, сел в автобус и махнул подальше от города. Но и не так, чтоб далеко, рассчитывая управиться за один приезд.

День был погожий. Ярко и даже игриво светило солнце. В общем, насобирал я травы, вдоволь походив по лугам и оврагам, и решил уже в обратный путь трогаться. Напоследок взошёл на невысокий холм, на припёке там свои травы растут. На самом верху холма оступился, и такая боль щиколотку пронзила, я аж вскрикнул. Тут мне не до трав стало.

Солнце уже к горизонту клонится, идти надо, автобус скоро, до трассы километра три, а я шагнуть не могу. Решил немного полежать на холме, чтоб нога успокоилась, а там уж и идти потихоньку если сможется. Прилёг на траву, гляжу в остывающее после полуденной жары небо и чувствую необратимое желание вот так лежать и никуда отсюда не уходить.

Уж стал немного подрёмывать, как вдруг услышал музыку. Я даже не мог понять откуда она льётся, то ли с неба, то ли из под земли идёт? Ничего не понимаю. Я её слышу, а гармониста не вижу. Играет саратовская гармошка с колокольчиками. Вслушиваюсь в музыку. Невероятно. Архиздорово. Я и сам умею на саратовской играть, но не так. Наверное, так сыграть никогда в жизни не смогу, а вот оценить мастерство играющего мне по силам. Слушаю игру и понимаю – играет виртуоз. Я даже ни разу не слышал, чтоб так искусно играли, хотя многих саратовских гармонистов знаю и их игру слышал.

Музыкальные переливы и взбадривающие мелодичные звоны колокольчиков обволакивают душу негой. «Мне хорошо здесь, – говорит душа. – Не уходи отсюда… Радуйся со мной… Ты же никогда не слышал настоящей музыки… Слушай. Это больше чем музыка, это больше чем игра. Это на тебя сошло божественное произволение. Гармонист играет для тебя. Не торопись. Разве ты когда-нибудь ещё такое услышишь?..» И вдруг, вижу, вроде как в дымке фигуры двигаются.

Присматриваюсь. Точно, хоровод. Парни и девушки в старинных одеждах. Гармонист в косоворотке пояском опоясанный, на саратовской гармошке играет; девушки лентой в сарафанах изукрашенных движутся по кругу и песня… Непонятно ведёт себя гармонист. Он ходит, играет и заглядывает в лица девушек, будто кого-то ищет и не находит. Девушки ему улыбаются, а он посмотрит в лицо, раз… и отпрянет, и снова играет, играет.