Саратовские игрушечники с 18 века по наши дни

– Как же не рассказать. Обязательно расскажу. Ведь я не только о ней слышал, но в детстве сам её лепил, подражая старшим братьям и сёстрам, потому и расскажу вам о ней до мельчайших подробностей, чтобы каждый из вас мог взять в руки глину и слепить себе игрушку и не одну, а столько, чтобы можно было младшим сестрёнкам и братишкам подарить. Согласны!?

– Согласны, согласны!– послышалось в ответ, а Лёня Квасков спросил: – Павел Петрович, а мы были на вашей выставке игрушек…– но его перебили.

– Не один ты был,– проговорила Лиза Сорокина,– другие тоже были,… нечего выскакивать.

– Да я только хотел спросить,…– оправдывался Квасков.

– Что ты хотел узнать, Лёня?– спросил Павел Петрович.– Говори…

Лёня смутился и спросил:

– Скажите, а ваши дети лепят из глины или нет?

– Нашёл чего спрашивать,– буркнула Лиза. – И без этого понятно, что лепят.

Учитель же отнёсся к этому вопросу очень серьёзно и сказал:

– Этот вопрос не праздный, и даже очень интересный. Я тоже над этим задумывался.

Лёня повернулся к Лизе и показал язык, что, мол, съела. Павел же Петрович продолжал.– Сам я из рода глинолепов. Из глины лепили и бабушки и прадедушки. Только в роду лепили далеко не все. Те, кто в родстве лепили, имели разный уровень талантливости. Многие лепили игрушку на уровне подражания тем, у кого из родства это получалось лучше всего. Корифеев же лепного дела, первопроходцев, было единицы, хорошо, если один на поколение выпадет, а то и того нет. В нашем роду, такими одарёнными были мой дед и прадед.

– А ваши дети?– опять повторил вопрос Квасков.

– К сожалению, мои дети лепкой пока не занимаются. Я говорю, пока. Старший сын Константин, пошёл по научной части, младший Антон, пока тоже глину в руки не берёт, но задатки есть и неплохие. Жаль, что его компьютер смущает.

– Это что же, пресеклось древо игрушечников? – спросил кто-то из задних рядов.

– Не скажите…– педагог улыбнулся.– Я до сорока лет тоже глину в руки не брал, и профессия моя с глиной никак не была связана, а потом гены заговорили.

– Может быть, ваших детей дети будут лепить?– вставила Лиза.

– Этого нам знать не дано,– сказал Павел Петрович, а вот что мы должны знать, и что каждому дано усвоить, мы, и разберём на сегодняшнем уроке.

Начнём же вот с чего.– Старый педагог помолчал, взгляд его стал задумчивым, он будто на какое-то время окунулся в своё детство, увидел себя босоногим мальчишкой, а потом стал медленно говорить, глядя поверх ребят, будто вглядываясь в прошлое.

– Представьте себе, дети, пригородную деревушку около Саратова. А чтобы вы лучше представили, подскажу: зима, мороз, ветерок с соломой в омётах играет. Вечер. Холодно. Озноб. По спине мурашки бегают, в прятки играют. Желтоватыми огнями высвечиваются в сгустившемся фиолетовом сумраке заледенелые окна домов под соломенными крышами. Забился от мороза под скрипучее крыльцо лохматый пёс Кузя, а в домишке, что охраняет Кузя, сидит за широким столом мастер и при свете лампы переминает пальцами небольшие кусочки серо-белой глины, да чего-то бормочет себе под нос. Это игрушечник, зовут его Ларя, Илларион значит, или короче Ларион. Другие в деревне по вечерам с лучинами сидят, а у него лампа горит, потому как семья не без достатка и всё благодаря игрушкам.

Из кусочков глины Ларя лепит игрушки и тихонько с ними разговаривает. И если прислушаться, то можно услышать такие слова: «А нос мы тебе подправим…. Вот так… ещё чуть-чуть. Ох!.. И славный же у тебя, брат, получился нос. Сколько леплю, а такого носа никогда не получалось. Посмотри, Анфис, какой красавец». Подошла жена Анфиса, улыбнулась. Хороший у неё муж, работящий: хоть в поле, хоть со скотиной – всё у него спорится. А зимой, когда дел по хозяйству немного, лепит игрушки. Другие мужики в это время в извоз ходят, ему завидуют – «ни морозится, ни метели его не заносят, ни волчьих завываний не слышит, а копейку зарабатывает».

– Тять! Кого ты лепишь? – теребят отца за рубаху ребятишки. Их у него целая дюжина: старший Николай, уже свою семью имеет, внуками радует, амладший ребёнок в зыбке качается, да тряпичную соску с хлебным мякишем сосёт. Так почти у всех в деревне, маленьких семей нет. А ребятишки всё теребят отца – кого, да кого, он лепит?

– Леплю я дети мои «Заступника»,– поясняет ребятне Илларион,– видите, какая у него в руках дубина огромная. Этой дубиной он женщин, стариков, да деток малых от врагов обороняет.

– И мы хотим быть такими как он,– говорят мальчики.

– Вот вырастите и станете такими как он крепкими и сильными и будете защищать землю русскую от супостатов.

– А я? – робко спрашивает внучка Акулина

– И ты, и ты,– смеётся старшая дочь Федосья. Она замужем и пришла навестить родителей с детьми Марией и Акулиной. Пришла к Лариону и сноха Прасковья, что за старшим сыном Николаем. С ней дети Иван, Александр и маленький Володя, он на руках у матери восседает. Внуки дедушку тормошат, разные вопросы задают.Илларион игрушки лепит и на вопросы отвечает. Разговаривает с ребятнёй.