Саратовские игрушечники с 18 века по наши дни

– А что касается технологии, Евгений, то здесь ведь всё зависит от глины: какой её цвет был до обжига, какой в сухом состоянии и какой после обжига. Вот дымковскую игрушку почему выбеливали: основной-то цвет у нее тёмно-коричневый. С этим цветом на рынке далеко не уедешь, но в основе глина хорошая. В Саратове для обжига нет хороших глин, все загрязнены известью. Попадёт такой кусочек, величиной с игольное отверстие, и пиши пропало. После обжига известь начинает поглощать из атмосферы влагу, начинает увеличиваться в размерах, раз в пять-шесть, и разрывает изделие… Перед тем, как сделать «жжёнку», с глиной надо было повозиться: перетереть, пропустить глиняное молоко через ткань, затем выпарить на солнце. «Сушки» было гораздо больше, потому как таких сложностей здесь не было: она не обжигалась, а просто хорошо высушивалась на солнце и раскрашивалась. Сверху все игрушки крылись молоком. От этого им был присущ матовый блеск. Таким методом в России пользовались многие игрушечники, это не секрет.

– Со «жжёнкой» мне всё ясно, там огонь цвет даёт, а почему у вас «сушки» в основе разного цвета? Вы их что, так специально красите?

Тут я, по правде говоря, немного слукавил, потому как уже знал ответ на этот вопрос от Никитичны. Но мне интересно было услышать ответ от Петра Петровича.

– Да нет, не специально. Наша игрушка вообще не покрывалась красителем всплошную, предпочитался естественный цвет глины, тем более, что глина к этому располагает. Естественный цвет – он и есть естественный, а краска – она всегда только краска. Почему у меня «сушка» нескольких видов? Можно сказать, что это дань старине. Просто в Саратове делали «сушки» из разного цвета глин: из серо-белой глины, которой по саратовским горам видимо-невидимо, из желтоватой и из коричневой. Тут уж всё зависело от вкуса мастера. В большинстве своём «сушки» были самыми простенькими игрушками – изготовление их было технологически не обременительным делом: пошёл, копнул лопатой глинки, и лепи. Из неё и лепил всяк, кому не лень. Но «сушки» делались и профессиональными мастерами. Раньше, к примеру, мастера и мастерицы со стажем обязательно добавляли к серо-белой глине коричневую, для плотности и теплоты. Из плотной глины свистковые устройства удобнее делать. Я же добавляю коричневой – с расчётом, чтобы получился состав светло-коричневый, или бежевых оттенков, на этих цветах и работаю по «сушке». Покупатели ведь все разные, кому бежевая нравится, кому серая, а кому и светло-коричневая. Сейчас у мастеров, конечно, возможности другие: красители на выбор, лаки тоже. По «сушке» краской или лаком поработаешь – она зазвучит, только вот такого золотистого цвета, как у «жжёнки», у неё никогда не будет: там огонь красит. С огнём ничто не сравнится!

Я посмотрел на «жжёнку», потом на «сушку». Теперь я уже хорошо понимал их различия. Первое, что отметил взглядом: штампиковые углубления на «жжёнке» подкрашивались одним коричневым цветом, а на «сушке» мастер использовал разные цвета. «Жжёнка», мне показалось, выглядела импозантнее, но зато «сушка» была сама непосредственность.

– А что, если и у «жжёнки» залить ямочки разными красками? – спросил я Африкантова.

– Мы, Евгений, в этом случае больше потеряем, чем получим.

– Что же потеряется?

– Историчность. Вот у бежевой «сушки» тоже заливали ямки одним цветом, подгоняя её под «жжёнку», а наоборот никак. Иерархия, дорогой Евгений, иерархия… Ты к ним приглядись, к обеим…

Я так и сделал, отметив: «жжёнка», имея не меньшую непосредственность, по декоративным свойствам была на порядок выше, однако и что-то теряла, если рядом не было «сушки».

– Взаимодополнение? – выговорил я, догадавшись, к чему меня выводил мастер.

– Вот именно, – обрадовался Пётр Петрович. – Ты зайди в цветочный ряд, где стоят одни гладиолусы… понравится? Вот тебе и ответ, цветоводы-дизайнеры это хорошо понимают. Понимали и наши предки, выставляя на прилавок игрушки разного плана…

– А с чего вы начинали – со «жженки» или с «сушки»? Когда уже всерьез-то за дело взялись…

Африкантов даже просиял – так ему нравилась наша беседа.

– С самого трудного, со «жжёнки»! Оглядываясь назад, скажу: сейчас бы, наверное, не взялся за это дело, делал бы одну «сушку»…

Он взял паузу, как бы собираясь с мыслями.

– Когда укоренилась во мне эта мысль – о воссоздании саратовской глиняной игрушки, посоветовался я с сестрой. Оказалось, она тоже отлично помнит ту игрушку, даже в деталях. У неё даже и сама игрушка такая была, с тех самых времен осталась, только куда-то задевала она её. Я поначалу долго примеривался: дело-то не простое, историческое. Новодел, конечно, лепить сподручнее, тут история за шиворот не держит. Но я так не хотел… Подготовительный этап длился года два. В основном, он был технологический: надо было найти глину в окрестностях города, ведь местные игрушечники за тридевять земель за глиной не ездили. Пришлось закинуть рюкзак на спину, в руки лопату взять – и