Саркис и Лаппочка

В балете бывают исключения, например, Асаф Мессерер, дядя Майи Плисецкой, начал серьезно заниматься танцем в 16 лет. Или его ученик, Геннадий Ледях, начал в 17 при балетной студии Новосибирского Оперного, в 20 поступил в Московское училище в класс к Мессереру, а в 23 уже был принят в Большой театр. Но сейчас балет так быстро развивается, что подобные примеры становятся почти невозможными. Поэтому, мальчишки и девчонки, не теряйте времени, балет – искусство молодых…

Я лихорадочно пытался наверстать упущенное. Кроме своего 8-го класса, ходил в 5-й класс к педагогу Евгению Михайловичу Глинских и занимался там с мальчишками, которые были на 4 года младше. Глинских многому научил меня, поддерживал во мне желание танцевать. Он был высокий, красивый, импозантный, любил пошутить над кем-нибудь из учеников, но делал это очень мягко, интеллигентно, никогда не обижал и не называл фамилии. При этом все понимали, о ком идет речь, и объект шутки тоже понимал и краснел…

У меня было страстное, невероятное желание танцевать, я не мог спать по ночам, не мог дождаться утра, чтобы скорее бежать в класс…

В балете легенды ходят рядом…

(Из рассказов Ольги Лаппо)

Моя семья

Родня моя из деревни Хрост Борисовского района, там почти все жители Лаппо. Говорят, после 1812 года здесь остались некоторые французы – отсюда и фамилия. Мама с отцом развелись, отец старшую сестру признавал, а меня нет, в этом смысле моя судьба похожа на судьбу Саркисьяна.

Отец, Григорович Александр Адамович, был заместителем прокурора речного пароходства Гомеля. Власть вскружила ему голову: считал себя царьком, вел разгульную жизнь, любил вино и женщин. Однажды разбушевался, вытащил револьвер и стал размахивать им перед маминым лицом. Мама схватила меня под мышку, выпрыгнула в окно и побежала. Отец стрелял нам вслед.

Когда я стала балериной, отец как-то пришел на спектакль и был очень мною горд. Вечером все собрались у нас дома. Я обращалась к отцу по имени-отчеству, и он обиженно сказал:

– А я тебя в военный билет вписал…

Мама, Мария Алексеевна, работала учителем физики и математики. Как все учительницы, она больше занималась чужими детьми, чем своими. Мы жили вчетвером на ее маленькую зарплату: мама, бабушка, старшая сестра и я. Бабушка болела, не вставала с кровати. Сестра, Инна Григорович, была намного старше меня. Она закончила геофак, работала геологом, изучала пыльцу и споры геологических отложений Беларуси, постоянно уезжала в экспедиции. Мной никто не занимался, не говорил, что делать, – я была предоставлена сама себе, хозяйничала дома, рисовала, занималась художественной гимнастикой во Дворце пионеров у Зинаиды Алексеевны Щербины.

Отдадим тебя в балет. Баба Шура – Александра Николаева

Идея отдать меня в балет принадлежала моей сестре Инне, которая была знакома с Александрой Васильевной Николаевой, примой белорусского балета и преподавателем Минского хореографического училища.

Николаева училась в Санкт-Петербурге сначала в школе русского балета у Акима Волынского, потом – в хореографическом училище, танцевала с Вахтангом Чабукиани и Константином Сергеевым. Приехала в Минск по контракту на год, а осталась на всю жизнь. Она была яркой, модной, темпераментной. Такими же были и ее героини: Зарема, Китри, Царь-девица, Зоська из балета «Соловей», Надейка из балета «Князь-озеро». Александра Васильевна была фанатично предана балету: однажды танцевала спектакль с воспалением легких, замазав гримом следы от «банок» на спине. Выступала до 1960 года, до 54 лет, потом долго работала педагогом, даже когда ей было уже за 80. В театре ее любовно звали «баба Шура»…

Посовещавшись с Александрой Васильевной и утвердившись в мысли отдать меня в балет, сестра растягивала меня, гнула во все стороны, готовила к экзамену в хореографическое училище.

Вообще-то, подготовиться к поступлению нельзя. В балете первый и главный отбор проводит природа. Она или дает тебе шанс, или нет. Из-за отсутствия данных приемная комиссия отсеивает порой 95 % поступающих.

Балет – профессия, которую просто трудолюбием не освоишь. Хотя и без трудолюбия тут делать нечего. У девочек и мальчиков, «поступивших в балет», должно быть тело с правильными пропорциями (чтобы оценить их, есть даже специально рассчитанный коэффициент), должны присутствовать гибкость, растяжка, выворотность, достаточная длина шеи, особое строение стопы, легкость и высота прыжка. А еще нужны крепкое здоровье, музыкальный слух, чувство ритма. Подумайте, много ли ваших знакомых могли бы в принципе по своим природным данным стать артистами балета? Немногие, правда? Так что балет – работа для избранных, интересная, трудная и красивая работа, и если у вас есть данные и желание – не мешкайте!

Мой педагог Нина Млодзинская

Когда говорят про балетного танцовщика, всегда первым делом сообщают, чей он ученик. Потому что балету учат индивидуально, преемственность и связь поколений просматриваются ясно и очевидно.