Саркис и Лаппочка

У нее была непростая судьба: общалась в Петербурге с элитой, донос, заключение, ссылка в Свердловск, смерть мужа при странных обстоятельствах, сын Евгений родился нездоровым… Нина Федоровна посвятила сыну жизнь, нашла ему жену, деревенскую девушку – у них родилась дочка. Сын стал талантливым скульптором. Хоть Млодзинская и говорила мне: «Не заводи детей, они тоже предадут», сама отдала сыну всю душу. И еще добавляла: «Олечка, я порочный человек, меня жизнь за это наказывает. Я получаю от жизни то, что заслужила». Она мечтала:

– Я хочу дожить до того времени, когда Ленинград будут называть опять Санкт-Петербургом и когда мне разрешат туда съездить.

Ее мечта сбылась. Питеру вернули прежнее название, а в 1983 году Млодзинскую пригласили на столетний юбилей Мариинского театра. Умерла Нина Федоровна в нищете в 1997 году в возрасте 92 лет. Отпевание проходило в Белорусском театре оперы и балета…

Еще имена

Из-за того, что хореографическое училище находилось тогда в Оперном театре, у нас было глубокое, почти круглосуточное погружение в мир балета. Мы бегали на все спектакли, нашим глазам открывалась работа всех ярких и интересных танцовщиков сцены, представителей московской и ленинградской школ. Они были нашими кумирами и педагогами.

Алевтина Александровна Корзенкова преподавала характерный танец и мастерство актера. Валерий Павлович Миронов вел дуэтный танец. Он и педагог, и танцовщик был очень светлый, и партнер абсолютно надежный. Балерины про него говорили: «С ним как у Христа за пазухой». Потрясающий Валентин Константинович Давыдов – необыкновенной красоты и культуры человек и исполнитель. Семен Владимирович Дречин, веривший, что «танец – это вам не два тура, двойной кабриоль и фуэте, а то, что между ними, связки танцевальные. Как все преподносится – это и есть танец, а трюки – только помощь в создании образа». Лидия Михайловна Ряженова, Нина Степановна Давыденко, Ирина Николаевна Савельева, Марина Петрова, Красовские Николай и Рая, Грищенко Михаил. Каждое имя – легенда…

Жизнь – сложная штука: приходят новые танцовщики, старые уходят из театра, и через три дня про них все забывают. А ведь те, кто начинал, – это фундамент, на котором дальше все развивается. Дом без фундамента не построишь…

Влюбиться в Марселя Марсо

Знаете, кто самый важный человек в театре? Главный пожарник Галкин! Когда в театре выступали гастролеры, он стоял насмерть и никогда не пускал нас, учениц хореографического училища, за кулисы. Всякими тайными ходами мы просачивались в оркестровую яму и оттуда смотрели на приезжих знаменитостей.

В тот раз на сцене выступал худой парень в полосатом свитере и помятой шляпе, знаменитый французский мим Марсель Марсо. Лицо его скрывалось под толстым слоем белого грима, глаза были обведены черной краской. За два часа выступления, не произнеся ни слова, он рассказал про своего героя Бипа все: не слишком везучий, недотепа, немножко Дон Кихот, немножко Дон Жуан, грустный одиночка, бесхитростный мечтатель, он пробивался сквозь невидимые стены и ухаживал за невидимой дамой.

Это был мой актер! Я поняла, что жизнь моя теперь изменилась навсегда. Прибежала домой, стала его копировать и приставать к маме:

– Он замечательный, неповторимый. Посмотри, похоже?

Я все время о нем говорила, а мама, смеясь, выпытывала:

– Он тебе как артист понравился или как кавалер?

Я подумала и сказала:

– Как кавалер.

Мне было 12 лет.

Появление Саркисьяна

Я на Саркисьяна сразу внимание обратила, еще на вступительном просмотре. Большие раскосые глаза, худющий, в чем только душа держится, но сумасшедший темперамент! Не очень сильное здоровье, но очень мощная энергетика. Трудоспособность невероятная, нечеловеческая. Он не замечал, сколько времени прошло с начала репетиции, и мне всегда надо было скандалить, чтобы его остановить. У него было невероятное желание танцевать. Я очень изменилась после общения с ним: Саркисьян научил меня азарту в работе, умению ставить цель и добиваться задуманного. Позже я попала на стажировку в Москву к Софье Головкиной и увидела, что там все артисты так же одержимы профессией, и не только балетные. Мы ходили на спектакли каждый вечер: на Таганку, в Ленком. Потом Витин конкурс, I Международный конкурс балета в Москве. Все стало по-другому. Я будто проснулась, и прекрасным принцем, который разбудил меня, был Саркисьян…

Он жил на стипендию в 14 рублей. Ее хватало на неделю. Еще несколько рублей присылала бабушка. Он ходил вечно голодным. Бывало, в общежитии они с мальчишками срезали чужие сетки-авоськи с продуктами, которые в то время часто висели за окнами.