Саркома

еще есть претензии гражданин начальник.

— Насколько мне известно, в ИВС есть комната для допроса подозреваемых лиц. Почему бы вам

там не проводить дознание? А здесь в здании крики, ругань шокируют посетителей, наводят их на

мысль, что признания выбиваются пытками, что подрывает авторитет милиции.

— Там зловонный воздух, тяжелая атмосфера, а у меня аллергия на запахи пота, мочи и фекалий,

— с иронией ответил он и заметил. — Вадим Андреевич, если вас не устаивает дислокация

кабинета рядом с ОУР, то я попрошу подполковника, чтобы он подыскал тихую гавань.

— Вполне устраивает. А вам все же следует более культурно и корректно относиться к людям, не

забывать о презумпции невиновности.

— Итак, замполит, я терпеливо выслушал все ваши нелепые претензии. Отношу их на ваше

незнание специфики службы , полагаю, что этот пробел вы ликвидируете, чего искренне желаю,

— ухмыльнулся Ясько. — У меня к вам тоже есть претензия. Впредь без разрешения в мой

кабинет, особенно по время проведения дознаний, не входить.

— Как замполит, я имею право проверять, контролировать работу своих подчиненных, дабы

исключить злоупотребление служебным положением. За законность надо бороться культурно, —

напомнил я и вышел из кабинета с сознанием того, что отношения с капитаном обрели состояние

туго натянутой струны.

Об этом диалоге при встречах с Калачом я решил не рассказывать. Ясько меня опередил,

тактически переиграл. Через пару дней подполковник спросил:

— Вадим Андреевич, до меня дошли слухи, что вы недовольны расположением своего кабинета

рядом с кабинетами угрозыска. Для творческого человека там, действительно, шумно,

дискомфортно. Как я раньше об этом не подумал?

— Капитан Ясько донес?

— Не важно. Я решил, что будет рационально, если весь третий этаж займут сотрудники

угрозыска. Это без преувеличения, наше ведущий отделение, передовой рубеж борьбы с

преступностью. От результативности их работы зависят показатели по профилактике и

раскрываемости злодеяний. Именно по ним руководство УВД дает оценку нашей работе.

— Кто займет мой кабинет? — спросил я, посчитав бесполезным оспаривать решение

неуступчивого Калача.

— Капитан Ясько, очень перспективный сотрудник, без пяти минут начальник ОУР. Далеко

пойдет после окончания КВШ. Жаль будет, если заберут в аппарат УВД. Ну что же, большому

кораблю — большое плавание.

—Тогда понятно, кто инициатор моего отселения, передислокации. Федот Леонтьевич —не

корабль, а ледокол, — сухо произнес я, решив не распространяться по поводу его

«биологического метода» борьбы с преступностью, а точнее, стимулирования физического

истребления подозреваемых еще до вердикта суда.

— А ты, замполит, переселись в кабинет на втором этаже. Правда, он менее просторный и

комфортный, но для работы вполне пригодный, — холодно сообщил Вячеслав Георгиевич. —

Всегда будешь у меня под рукой. Мы ведь в одной упряжке, отвечает за политический и

моральный дух личного состава. Не так ли?

— Да, отвечаем.

Мой кабинет оказался вблизи спортивного зала и поэтому шума, возгласов, особенно во время

игры в волейбол, мини-футбол и баскетбол, прибавилось. В общем, условия ухудшились.

Впрочем, больше склонный к аскетизму, минимуму комфорта, я с головой погрузившись в

повседневные, особенно жилищно-бытовые проблемы и заботы коллектива, смирился со своим

положением.

26. Капуста и морковь

В погожий ноябрьский день бабьего лета в мой кабинет по-свойски без предупреждения, зашел

старшина Яков Степанович Мачула, выполнявший функции толи завхоза, толи прораба на

строительстве жилого дома хозспособом для семей офицеров милиции. Имея выслугу тридцать

семь лет, он еще двенадцать лет назад мог бы с почестями отправиться на заслуженный отдых:

ухаживать за огородом, ловить рыбу, собирать грибы и ягоды, либо забивать «козла» в домино с

пенсионерами. Но ветеран милиции, единственный среди сотрудников кавалер боевого ордена

Красной Звезды, продолжил нести службу. По стопам отца, родоначальника милицейской

династии, пошел и его сын младший лейтенант Юрий, работавший участковым инспектором.

Первое мое знакомство со старшиной произошло нестандартным образом три месяца назад. Тогда

в состоянии волнения и возмущения влетел в кабинет и положил испещренный почерком лист на

стол. Я прочитал: «Рапорт. Прошу уволить меня из органов МВД в связи с большой выслугой и

по состоянию здоровья. Яков Степаныч Мачула, старшина милиции, кавалер ордена Красной

Звезды». «Товарищ старшина, вы действительно заболели или это лишь повод? —

поинтересовался я тогда, понимая, насколько он ценный работник. — Если здоровье шалит,

подлечитесь в медчасти УВД, потом путевку в санаторий выделим?»

«Не заболел, — признался Мачула. — с Калачом поцапался. Надоело мне выслушивать его

нотации, быть мальчиком на побегушках. Если, что не так, то всю вину перекладывает на меня.

Сейчас со строительством дома, дефицитом стройматериалов проблема. Но я ведь не директор

СМУ, не прораб, а всего лишь завхоз, а все шишки от него летят на меня. Решай, замполит, вся

надежда на тебя?