Саркома

промолвил Роман. — Многие из них слабы не передок. Не случайно сексологи утверждают, что

женская похотливость превосходит мужскую. Когда я круглосуточно на службе, она с

дворником Иваном снюхалась. И сейчас ходит брюхатая, нагуляла на стороне.

—Откуда тебе известно, что нагуляла?

— У меня в общаге есть доверенные лица.

— Наверное, клевещут, ведь она говорит, что все дети твоя копия.

— Софийка на меня совсем не похожа. У нее шнобель, как у Ивана. Он ошивается на детской

площадке и у молочной кухни, угощает ее и других детей конфетами и печеньем. Хотел напоить

его водкой или вином и доставить в медвытрезвитель. Так Иван оказался трезвенником с язвой. Но

это ему не мешает за моей женой волочиться.

— Оставь дворника в покое, не злоупотребляй служебным положением. Понял? — прижал я его

строгим взглядом.

— Понял, — беспокойно заерзал на стуле младший сержант и попросил. — Посодействуйте,

чтобы нам предоставили жилье в другом районе города, чтобы подальше от Семена. А то они еще

детей настрогают, а мне придется кормить байстрюков.

—Вот, что, на Семена не кивай и не наезжай, а сам сдерживай страсти. Детей надо столько

заводить, чтобы смог прокормить, одеть, обуть и воспитать, а не плодить нищету. Предупреждаю, если еще хоть один раз поднимешь руку на мать своих детей, то будешь уволен из органов и отдан

под суд. Ясно?

— Так точно, — ответил Плаксин.

— Каков результат, сколько граждан доставил на вытрезвление?

— Семнадцать, — оживился он. — К полуночи будет не меньше тридцати гавриков. Особенно

много алкашей и нюхачей разной гадости доставляет с дискотеки из Дома строителей Северо-

Крымского канала.

— Свободен, продолжай службу, — велел я. Он, явно довольный тем, что дело закончилось

беседой, оставил кабинет. Мне же припомнился забавный анекдот: увидев в юрте много детей,

мал, мала, меньше, у чукчи поинтересовались: вы, наверное, очень любите детей? Не моргнув

глазом, он ответил: мне прочес нравится. Вот и Плаксину под предлогом зачатия наследника,

понравился сам процесс, потому и не дает покоя своей измученной супруге. Очевидно, на троих не

остановятся.

Через пару дней я посетил комнату в общежитии треста «Крымканалстрой», где проживала семья

Плаксиных. Застал Людмилу Павловну врасплох, потому, что в комнате царил беспорядок.

Впрочем, при наличие троих детей, вряд ли предметам и вещам удалось бы сохраниться на своих

местах.

— Чем бы вас угостить? — засуетилась женщина. — Чаем, компотом или кофе?

— Спасибо, ничего не надо, — отказался и вгляделся в лица аккуратно ухоженных девочек.

Отметил поразительное сходство с Романом. Такие же лупоглазые, поэтому и без анализов на

ДНК, не сложно было определить, кто отец. Обвинения в том, что Людка нагуляла Софью с

дворником неуместны.

— Вадим Андреевич, видите, как у нас тесно, негде яблоку упасть, — пожаловалась хозяйка. —

Когда девочки подрастут и пойдут в школу, то негде будет развернуть, чтобы подготовить

домашние задания. Нам бы еще, хотя бы десять квадратов площади. Скоро освободится комната

по соседству, там от цирроза печени умер одинокий мужчина. Нам бы она не помешала.

— Не обещаю, но постараюсь, — ответил я. — С вашим мужем я поговорил насчет того, чтобы не

распускал руки. Предупредил об ответственности, в том числе уголовной за нанесение телесных

повреждений, увечий и травм…

— Зачем уголовной? — встревожилась женщина. — Не надо уголовной, кто же будет детей будет

кормить, если его посадят?

— Не пропадете, государство в беде не оставит. А насчет семейных интимных отношения, то

здесь я не советчик, слишком деликатная тема. Если у супруга признаки патологии, то пусть

обратиться к сексопатологу.

Из чувства жалости я помог Плаксиным улучшить жилищные условия. Уговорил управляющего

трестом «Крымканалстрой» выделить им освободившуюся комнату в двенадцать квадратных

метров. Любовь Павловна с сияющими от радости глазами в знак благодарности готова была

исполнить любое мое желание. Но я от ее откровенных намеков отблагодарить по-женски скромно

отказался. Пожелал крепкого здоровья, семейного счастья и уюта. О неблагонадежности Романа, как кандидата на увольнение доложил Калачу:

— Вячеслав Георгиевич, с ним у нас рано или поздно, но возникнут проблемы. На почве ревности

и сексуальной агрессии совершит какую-нибудь гадость, ославит на весь Крым. Лучше заранее от

него избавиться, чем потом кусать локти и посыпать голову пеплом.

— Знаю, что ненадежный тип, но кем его заменить, — вздохнул начальник. — Кто будет собирать

пьяниц и алкашей на улицах города? Может мы с тобой, так ведь и так их пакуем пачками во

время рейдов. У нас в медвытрезвителе три вакансии, не хватает одного офицера и двух

милиционеров. Нет желающих заниматься этим неблагодарным делом. Обратись к нашей

кадровичке Валентине Пономарь. Если она найдет Плаксину замену, то я не стану возражать. Этот

сержант со своей пришибленной женой у меня в печенках сидит. Непонятно, что ей надо, рожает, как кошка.

— Да, странная особа, он ее колотит, а она говорит, что любит. Садо-мазохизм. Попадет под

горячую руку и прибьет, а нам отвечать.