Сартр

Философские исследования не могли оставить Сартра равнодушным к его собственной истории: попытки составить полное и всеобъемлющее представление о человеке во весь голос заявляют о себе и в его литературных произведениях. Ему нужно понять, что он собой представляет, осознать себя ребенком без отца, нежно любимым сыном матери-сестры, внуком эльзасского буржуа Швейцера и студентом Эколь Нормаль, попутно то и дело задаваясь вопросом о том, какое место и роль должны отводиться писателю. Сартр на собственном опыте познает тот самый драматизм и разлом, который красной нитью проходит через все его труды; свой последний труд («Идиот в семье»), который сам автор позиционирует как «буржуазный и предназначенный для буржуазии», он пишет, одновременно оказывая поддержку политическим движениям крайне левого толка и примыкая к ним, что позволяет его соратникам привлечь к себе некоторое внимание, по крайней мере, большее, чем если бы Сартр остался в стороне.

Последняя глава посвящена Сартру как теоретику литературы, театра и искусства.

Этот философ, проповедующий свободу и активную жизненную позицию, с большим опозданием осознает свои собственные отчуждения и причины, по которым политика не представляла для него никакого интереса, пока в 1939 году его самого не захватил исторический вихрь. По окончании войны мировая слава, которую Сартру принесли его труды и «прогрессивные» политические взгляды, позволят ему отстаивать ценности справедливости и равенства. Сартр лелеял мечту об обществе, в котором правили бы не подавление и манипуляции, но свобода мысли и самовыражения для каждого отдельно взятого человека.

Можно спорить на что угодно, что в нашем нынешнем мире, где ключевую роль играют экономические интересы, но никак не политическая идеология, Сартр настаивал бы на абсолютном характере ценности человеческой жизни (а не мнимой экономической необходимости), равно как и нашей ответственности за судьбу планеты.

И делал бы он это потому, что, по его глубокому убеждению, никаких оправданий в сущностном плане нам нет и быть не может.

Философия Сартра и по сей день не утратила своей актуальности. Предложенные им концепции, такие как пререфлексивное сознание, самообман, детотализованная тотальность, серия и группа в слиянии, а также обеспечиваемые этими концепциями механизмы постижения процесса формирования индивидуальности человека (экзистенциальный психоанализ) и формирования группы, события бунта и последующего за ним созидательного труда, предоставляют нам возможность познать суть явлений и трансформаций, происходящих в наши дни.

I. От аполитизма к активной политической позиции

У меня налицо явное отсутствие чувства меры: либо полное безразличие, либо яростная вовлеченность, третьего не дано («Дневники странной войны», стр. 351).

«Писатель живет и творит в ситуации своей эпохи: каждое его слово вызывает резонанс. Молчание тоже. В подавлении Парижской коммуны я виню Флобера и Гонкура, которые не написали ни строчки, чтобы этому помешать», – пишет Сартр в октябре 1945 года, представляя читателям издание «Новые времена». Но что делал сам Сартр до войны и в период Сопротивления?

«Антикоммунист – это пес», – пишет он в 1961 году в работе «Мерло-Понти жив», возвращаясь к временам своих симпатий к Французской коммунистической партии, отсчет которым начался в 1952 году. Но какова была позиция Сартра до этого и какой стала после 1956 года, когда советские танки вторглись в Венгрию, после чего он порвал с коммунистами?

Начиная с 1965 года Сартр яростно осуждает развязанную американцами войну во Вьетнаме и принимает активное участие в Трибунале Рассела[3]. Он клеймит позором империализм США, нарушение этой страной международных законов и ее нежелание соблюдать права человека. Но в 1979 году вместе с Раймоном Ароном[4] отправляется к президенту Французской Республики Валери Жискар д’Эстену и просит оказать помощь вьетнамским беженцам, покидающим страну на небольших лодках, – жертвам коммунистического правительства Северного Вьетнама, захватившего Южный в 1976 году.

Современникам политический курс Сартра мог показаться противоречивым, однако мы, оглядываясь назад, хотели бы продемонстрировать, как Сартр в течение всей жизни хранил верность своим принципам. После войны не было ни одного интеллектуала, о котором так громко и без конца трубили бы средства массовой информации и который обладал бы таким огромным влиянием в том или ином отношении на мыслителей всех мастей как у себя на родине, так и за рубежом. Его можно любить, можно ненавидеть, но он никого не оставляет равнодушным: Сартра можно увидеть на любом фронте, на Западе и на Востоке, он путешествует по всему миру, делясь своими впечатлениями с читателями со страниц газет.