Саша, Володя, Борис...

Я хотел бы поблагодарить многих: моих врачей, медсестёр и сотрудников больницы, которые делают всё возможное; британскую полицию, которая прилагает столько усилий и профессионализма, расследуя мое дело, и охраняет меня и мою семью. Я благодарен британскому правительству за заботу обо мне и за честь быть британским гражданином.

Я хотел бы поблагодарить жителей Великобритании за выражения поддержки и сострадания.

Благодарю мою жену Марину, которая была со мной всё это время. Моя любовь к ней и нашему сыну не знает границ.

Сейчас я лежу здесь и отчётливо слышу шум крыльев ангела смерти. Может быть, мне и удастся от него ускользнуть, но, боюсь, мои ноги уже не так быстры, как хотелось бы. Поэтому, думаю, настал момент сказать пару слов человеку, который несет ответственность за моё нынешнее состояние.

Возможно, у Вас и получится заставить меня замолчать, но это молчание не пройдёт для Вас бесследно. Вы доказали, что являетесь тем самым безжалостным варваром, которым Вас представляют ваши самые жестокие критики.

Вы продемонстрировали, что у Вас нет никакого уважения к человеческой жизни, свободе и другим ценностям цивилизации.

Вы показали, что недостойны своей должности, недостойны доверия цивилизованных людей.

Возможно, Вам удастся заставить замолчать одного человека, но гул протестов по всему миру будет звучать у Вас в ушах, господин Путин, до конца жизни. Пусть Бог простит Вас за то, что Вы сделали — не только со мной, но и с моей любимой Россией и её народом.

НАМ ТАК И не сообщили, каким именно образом обнаружили точную причину отравления. Возможно, послушавшись профессора Генри, в больницу привезли детектор альфа-частиц. Или отвезли образцы мочи и крови в Центр ядерных вооружений в Алдемарстоне в графстве Беркшир, где вскоре сосредоточилась вся следственная работа. Так или иначе, но как раз в тот момент, когда он умирал, сыщики наконец поняли, что же, собственно, его убивало — это был радиоактивный изотоп Полоний-210, эмиттер альфа-частиц.

Мне сообщил об этом Закаев, позвонивший в полчетвертого утра. Не прошло и часа, как Марина с Толиком вернулись из больницы, как в Мосвелл-хилл нагрянула полиция в комбинезонах радиационной защиты. Марине позволили взять только самое необходимое и приказали немедленно покинуть дом, потому что их жизни грозит опасность. Остаток ночи они с Толиком провели у Закаевых. А в доме напротив всю ночь работали люди, облаченные в ярко-желтые балахоны, резиновые сапоги, перчатки и противогазы. Уходя утром, они герметически запечатали все двери и окна и покрыли крыльцо и газон ярко-синим пластиком. Перед домом усилили наряд полиции.

Теперь стало ясно, почему после Сашиной смерти с этажа эвакуировали всех врачей и больных, а нас не допустили к телу. Детективы из Скотланд-Ярда попросили нас пока никому не говорить про радиоактивность. Власти опасались, что если информация просочится, то в городе начнется паника. Сначала, сказали они, необходимо оценить уровень опасности для населения, после чего соответствующие инстанции сделают специальное заявление. Однако в то утро убитый горем Вальтер Литвиненко чуть не проговорился, когда вышел вместе со мной к толпе журналистов, ожидавших перед больницей.

— Моего сына убила маленькая атомная бомба, — сказал он, всхлипывая.

Но все пропустили это мимо ушей, приняв за фигуральное выражение.