Сашка

– Вы честно заработали свой отдых! – торжественно произнесла Ксения, хитрая искорка мелькнула в её глазах. – За это мы взяли вам путёвки в пионерский лагерь. Отдыхать будете два месяца, если, конечно, не натворите за это время ничего. – Она покосилась на Сашку.

Настал срок отправки в пионерлагерь. После долгой зимы приятно оставить хоть на время Север! Сначала ребят отвезли на поезде к причалу. Сашка увидел теплоход, на котором он приплыл сюда. Он стоял в порту, сверкая окнами и ослепительно-белой краской корпуса. Братья были в похожих костюмах. Низкорослый Сашка на берегу стоял в сторонке от всех, хмурясь и сдвигая брови. Глаза его выражали беспокойство, хотя по лицу можно было прочесть: «А пошли все к чёрту, мне наплевать». Но он лукавил: Вовка собрал вокруг себя толпу мальчиков и девочек, и Сашка явно завидовал ему, потому что было обидно, ведь брат не умел рассказывать анекдоты так, как умел он, при этом строя рожицы. Но в этот раз получилось так, что ребята собрались возле брата.

Вовкину группу поселили в трюме. Сашка забегал к нему, чтобы полакомиться тем, что собрали дома. А где его группа, он не знал, потому что теплоход был набит детьми, как селёдкой бочка. Сладить с ними не могли звеньевые и пионервожатые. Красные галстуки мелькали повсюду – и в рубке капитана, и в каюте первого класса, и на палубе, и в машинном отделении. Сашка тоже не в силах был усидеть на месте, и бегал по коридорам, лестницам с железными поручнями, палубе. И уже на второй день плавания его костюм приобрёл сероватый цвет. А Вовка днём караулил чемодан. Он не раз просил младшего посидеть за него, но Сашка убегал, сломя голову. Лишь вечерами сменял он брата. Заметив у Сашки на лице синяк, Вовка спросил:

– Кто поднёс тебе фингал?

– Никто, с лестницы упал.

– Правда?

– Нет, подрался с кем-то.

– Учти, когда прибудем на место – напишу матери.

– Я больше не буду.

Когда Сашка сменял брата вечером, тот шёл на палубу. Отлогие берега покрыты были кустарником. Вовка, превратившись на время в спокойного подростка, простаивал на палубе, глядя на берег, пока тьма не сгущалась за бортами. Тогда медленным шагом он отправлялся в трюм. Сашка обычно в это время посапывал, сидя на чемодане. Брат садился рядом. Но на чемодане не поспишь, и братья ложились на пол.

23

К месту прибыли через двое суток.

– Скоро Красноярск, – сказал матрос, натягивающий канат. – А вы, ребята, уже дома. Ох, и терема вам тут настроили, красотища! – Он повёл рукой в сторону берега.

Дети столпились у трапа – смеялись и орали, и ждали команду спуститься на берег. Прозвучала команда, и неудержимый поток ярких галстуков потёк вниз. На берегу детей построили. Глаза у ребят и взрослых светились радостью. Строем отправились в сторону лагеря. Крупная овчарка, Полкан – пёс старшего пионервожатого лагеря Аркадия Федотовича – носилась по дорожкам, или зарывалась в высокую траву мордой. Ещё на теплоходе Сашка кормил её печеньем и гладил. Овчарка, из собачьей благодарности, расталкивала шеей ребят и находила Сашку, а найдя, вставала на задние лапы и облизывала ему лицо до ушей.

Показались теремки – высокие, с клинообразными крышами, собранными из частей и раскрашенными, как радуга. Окна тоже были из разноцветных квадратиков и треугольников. В теремке, куда расположили Сашкину группу, стояли рядами коечки, на спинке каждой висело полотенце; между коечками располагалась тумбочка, как в больнице, где лежал Сашка. От всего, казалось, веяло добрым светом, причём, на каждой тумбочке красовался стаканчик с букетом полевых цветов.

Детей сразу отправили в столовую, где Аркадий Федотович объяснил ребятам, что жить они будут по строгому расписанию, и без разрешения звеньевого и вожатого отлучаться никуда нельзя. Сашка, слушая это, загрустил, чувствуя в голове сопротивление против строгости. Плотно покушав, он со всеми направился спать. Но под тонким одеялом было холодно. Он надел костюм, после чего быстро уснул.

– Вставайте, вставайте! – разбудил всех бодрый голос.

За окнами звучал горн: та-та-та! Строем дети направились умываться к развешанным на открытом воздухе умывальникам, затем, строем же, направились в столовую, потом были игры и, наконец, отбой. Под одеялом у Сашки засветился огонёк папироски. «Молодец Вовка, – подумал Сашка, затягиваясь дымком, – сунул папироску, вот это брат, понимаю». Вдоволь накурившись, он оценил жизнь в лагере со знанием дела: сытно кормят, поят, а что дальше, будет видно. Главное, нет мамочки, и можно будет обходиться без порки. И ещё он подумал, что неплохо быть пионервожатым: вон хохочут во дворе, песни поют, а тут отбой, хоть ещё десяти часов нет. «Хорошо пионервожатым: бесись, не хочу!».

Своей чередой проходила в пионерском лагере жизнь. У каждого из детей нашлись любимые занятия: одни увлекались играми, другие любили купание в реке. А Сашку тянуло на приключения.

– Боже мой! – забеспокоилась вожатая. – Время купаться, а троих нет. Кто видел Сашу, Витю, Толика? Ушли в дом отдыха? Значит, купаться не пойдём!