Сашка Вагнер. Вера. Отвага. Честь

Восемнадцать тел в камере — кто без сознания, кто делает вид, чтоб добавки не прилетело. Ещё четверо валялись в коридоре, куда меня буквально за шиворот выволок мой защитник… точнее, пять, один снаружи оказался, видимо, дверью его и пришибло.

— Куда вы меня? — спросил я не то что напуганно, скорее заинтригованно.

— В ж… у слона, — ответил мужчина. — Куда тебя можно здесь вести? Только к дневальному. Это ты первый десяток расписал под хохлому?

— Вроде того, — кивнул я, не зная, что ожидать.

Получил в итоге одобрительный толчок в спину:

— И один в поле воин, коли по-русски скроен. Где этот дневальный?

У дневального зуб на зуб не попадал, и его можно было понять: этот урод сам открыл двери камеры «неуловимым мстителям». А теперь что делать? Докладывать о ЧП? А кому, как и, главное, что? Ещё и под трибунал попадёшь, этот утырок присягу-то уже принял, хотя и недавно.

— Слышь, лицо части, — обратился к нему мужчина. — Кто дежурный по батальону?

— Капитан Сысвербеев, — ответил дневальный.

— Срочно ко мне капитана Сысвербеева, — приказал мой сосед. — Будет жаться, скажи, капитан Моисеев вызывает, ОРБ, второй отдел, понял?

Я-то думал, что дневальный уже насмерть перепуган, но, когда капитан Моисеев назвал эту неизвестную мне аббревиатуру, казалось, что рядовой хлопнется в обморок на месте или брюки обмочит, как минимум.

— Так точно! — И умчался звонить.

А капитан Моисеев обернулся ко мне:

— Так, парень, у тебя есть три минуты, чтобы изложить мне свою биографию. Время пошло.

Не знаю почему, но я за эти три минуты выложил ему всё — начиная с того, где родился и вырос, и до момента, когда почувствовал, что пришли меня добивать.

— Думал, что или убьют, или покалечат, — закончил я. — Потому решил драться смертным боем. Чтобы точно убили. А тут вы…

— Помешал тебе умереть с честью? — усмехнулся Моисеев. — Ничего, шансов у тебя будет ещё море. — Он зыркнул на часы на железном браслете — настоящий Rolex, между прочим, как потом выяснилось, трофей. — Молодец, в три минуты уложился. Так ты подписался на Афган?

Я кивнул. Он тоже качнул головой:

— Афган, братишка, — это чёртов ад. Но есть там такие места, по сравнению с которыми ад — это грёбаный курорт. И я со своими людьми в них бываю регулярно. А значит, постоянно кого-то теряю. А заменить подготовленного бойца сложно. В нашем деле нужны волчары. Знаешь, что главное для волка?

— Клыки? — предположил я.

— Тьфу, дурак, — беззлобно фыркнул Моисеев. — Главное, чтобы у волка было волчье сердце. Иначе это уже не волк, а собака. Собаки хорошие. Я люблю собак. Но в деле они не годятся. А вот и наш дневальный бежит, курёнок напуганный.

— Т-т-товарищ С-свербеев сказал, что скоро будет, — доложил он.

Моисеев опять посмотрел на часы:

— Посмотрим, как скоро успеет этот Сысвербеев. Если больше десяти минут проваландается…

Чем чревато опоздание Сысвербеева, Моисеев досказать не успел: распахнулась дверь, и означенный капитан влетел в помещение — и тут же замер по стойке «смирно»:

— Здравия желаю, товарищ капитан!

— И тебе не хворать, — спокойно ответил Моисеев, — ничем, кроме хронического поноса. Потому, что вы тут, в тылу, совсем смысл жизни потеряли, как я погляжу…

— Никак нет, товарищ капитан! — побледнел Сысвербеев. Я смотрел на происходящее и не понимал. Вот два офицера в равном звании. Один из них — опрятно одетый (несмотря на отсутствие времени), другой — в видавшей виды грязной форме, от которой несло, простите, блевотой. И первый смотрит на второго так, будто лично Устинов пожаловал в часть.

— Вот тебе, — откуда Моисеев вытащил документы, для меня осталось загадкой, но несколько секунд назад он стоял ещё с пустыми руками и вдруг протягивает Сысвербееву пакет, — чтобы ты не сомневался, с кем имеешь дело. Хотя ты, вижу, и так всё понял. Не впервой гостей из-за реки встречать? У тебя раньше кто бывал — Титаренко или Ибрагимов? А теперь вот и я подтянулся. А обо мне ты слышал, Сысвербеев. Иначе не прилетел бы очертя голову.

— Моя фамилия Свербеев, — уточнил капитан, просматривая бумаги. — Готов к вашим приказаниям!

— Короче так, Свербеев, — вздохнул Моисеев, — я сейчас умоюсь и переоденусь, а ты пока выстраивай часть на плацу. Для проверки. Понял меня?

— Так точно! — ответил тот. — Разрешите исполнять?

— Разрешаю, — махнул рукой Моисеев. — Да, пацан меня здесь подождёт. Ну, лети, чтобы к моему прибытию все были уже на плацу. И списки мне подготовь, чтобы кота за яйца не тянуть.

Капитан умчался. Моисеев задумчиво почесал щетину на подбородке.

— Дневальный, — сказал он спокойным тоном, — я так понял, командира батальона ты уже вызвал?

— Н-нет… — На бойца было просто страшно смотреть, он стал бледный, буквально как снег в Сибири.

— Так чего стоишь?! — громко удивился Моисеев. — Вызывай, доложи как следует. Бегом марш!

Глава 7. Передышка в аду