Сатана-18 (СИ)

Неделю спустя Михаил, Том, Аджаб и четверо офицеров ЦРУ, не пожелавшие назвать свои имена, собрались в столовой на борту ракетного крейсера USS Port Royal. Корабль проводил операции по обеспечению морской безопасности в северной части Аравийского моря и его местоположение было удобным для этой встречи. Ранее этим утром по запросу ЦРУ вертолет SH-60 Seahawk доставил группу из Карачи. Сейчас они собрались за одним столом; пустая комната целиком принадлежала им. Они прощались с Михаилом и праздновали окончание совместной российско-американской операции. Михаилу, который никогда не был в Америке и никогда не видел столько американцев вместе и одновременно, было чрезвычайно любопытно. «Я думал, что все американцы — голубоглазые блондины,» подытожил он свои впечатления, «но тех, кого я встретил сегодня на корабле, выглядят по-другому. Я видел азиатские, африканские, латиноамериканские и немного европейских лиц. Как вам удается так хорошо ладить, не ссориться и находить общий язык?» «Очень просто,» ответил Аджаб. «Мы уважаем друг друга. Много лет назад наши предки ступили на американскую землю, спасаясь от гнета своих правительств или просто для того, чтобы начать независимую, привольную жизнь. С такими намерениями приехал мой отец. Его надежды на равные права и равные возможности сбылись. Трудолюбивые иммигранты добились процветания и финансового успеха. Мы работаем и живем бок о бок с беженцами со всего мира. Наши таланты, навыки, решимость и разнообразие создали новый тип общества: уникальное смешение рас, языков и культур.» Он сделал короткую паузу, отпил воды из стакана и продолжил. «Вы слышали об американском плавильном котле? Мы новая нация. У нас есть корни в каждом народе на земле. Мы являемся эмбрионом единого мира. Мы приветствуем тех, кто приезжает в нашу страну с открытым сердцем. Никто не чужой в Америке,» усмехнулся он, «даже переселенцы из отдаленнейших мест Сибири, обнаружат здесь процветающую общину своих соотечественников, попавших в Америку за много лет до них; их встретят с уважением и окажут помощь. Вот что делает Америку великой! Я американец пакистанского происхождения и горжусь этим. Я люблю свою американскую родину, а также родину моих азиатских предков. В первую очередь, я американец, а во-вторых, я пакистанец». Остальные агенты вежливо поглядывали на Аджаба, не высказывая мнений по поводу услышанного. Но рассудительный Том Донован не удержался и поделился своими соображениями. «В нашей работе важно иметь массу всевозможных людей. Суть деятельности разведчиков быть незаметными в любом обществе; сливаться с его обитателями. Многоликость и многообразие наших агентов помогает им совершать правильные поступки и действовать везде.» Том кивнул в сторону обедающих. «Вы можете видеть, что большая часть нашей команды — американцы пакистанского происхождения. Войти в страну и начать операцию без поддержки и участия кого-либо из ее граждан — это верный путь к провалу. Потому наша работа увенчалась успехом. Том взглянул на своих коллег, ища их поддержки, но те, поддавшись плотскому соблазну изысканных блюд, ни на что не обращали внимания. Их умы были далеки от возвышенных тем, которые проповедовали Том и Аджаб; желудки членов команды поставили приоритет над политическими вопросами. Том был слегка разочарован своими коллегами, но не показал свои чувства, а лишь в шутку покачал головой. Его рука потянулась к пульту телевизора и он начал переключать каналы. Когда он нашел американскую программу, его глаза весело засверкали. Но ненадолго. Его тут же отвлекли. «Расскажите мне об Америке», попросил Михаил своих друзей. «Я столько слышал о вашей стране, что не знаю, чему и верить». Он бросил пытливый взгляд на их лица. «Я слышал, что здания такие высокие, что торчат над облаками, что у каждого есть свой автомобиль, что раз в год в очередной отпуск люди совершают кругосветные путешествия и, что вы обедаете жевательными резинками». Он глубоко втянул в себя воздух и замер, ожидая откровений. Том, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть от смеха, громко перевел каждое слово Михаила. Команда весело расхохоталась. Кто-то от избытка эмоций присвистнул. «Приезжай к нам в Америку, Майк. Тогда ты узнаешь про нашу жизнь», реготали они. «Ты полюбишь нашу страну». Они сделали паузу. «Особенно жевательную резинку!» Остальные смеялись и галдели. «Я не могу приехать в Америку один», опустив глаза, тихо молвил Михаил. «Если я приеду, то со всей своей семьей». Про себя он подумал, что такое никогда не может случиться. На какое-то время он замолчал. «Лучше и быть не может», радовались его новые друзья. «Найдешь нас в Вирджинии; мы покажем тебе все лучшие достопримечательности». «Вы можете остановиться в нашем доме», предложил Том. «Я дам вам адрес и номер телефона. Мы проживаем недалеко от Вашингтона». Михаилу стало не по себе от такого гостеприимства. Он позабыл о десерте, который поглощал, и руки его невольно опустились на скатерть. «Вы женаты и у вас есть семья?» нерешительно спросил он. «Да,» похвалился Том, «у нас трое детей». Он улыбнулся, склонил голову набок и чуть хлопнул в ладоши. «Моя жена — школьная учительница. Она очень замечательная». Том откинулся на спинку стула и начинал воспоминания. «Я встретил ее девять лет назад в угрюмый дождливый день в Нью-Йорке. Я недавно был зачислен в ЦРУ и выполнял свое первое задание. Зайдя пообедать в заведение быстрого питания, я заметил за соседним столиком великолепную блондинку, уплетающую огромный чизбургер. Она была сосредоточена и замкнута. Я не осмелился завязать разговор и просто сидел, любуясь ее красотой, пока она не ушла. На следующий день я снова увидел ее — в том же месте, в то же время. Такой же бургер. И снова я не знал, как растопить лед. Она выглядела серьезной, интеллектуальной и очень недоступной. Я мог сказать, что она окружила себя защитной стеной. Я просто глазел на незнакомку, не смея, приблизиться к ней, так усердно она была занята картофелем фри и куриным салатом. Такая ситуация длилась неделю. Наконец, на седьмой день она обратила на меня свои гипнотические глаза и назидательно произнесла, «Молодой человек, чтобы понравиться хорошенькой женщине, мужчина должен быть побритым, соблюдать правила гигиены и быть чуть-чуть симпатичнее обезьяны». Она пристально взглянула на меня, да так, что я похолодел. Я словно почувствовал, что она заглянула в мою душу. «Вы соответствуете моим стандартам,» с серьезной миной молвила она, но глаза ее смеялись. «Как вас зовут?» она широко улыбнулась. Вы должны были видеть это чудо. У меня перехватило дыхание и на миг потемнело в глазах. Мое сердце бешено колотилось, я едва сдерживал эмоции, но все же сумел представиться. Так начался мой роман.» Том замолчал и огляделся. Он сидел неподвижно и тихо. Его лицо светилось радостью. «Почему ты никогда не говорил нам этого раньше, Том?» фыркнул один из его коллег. «Теперь мы знаем место, где лучше всего найти жену». «Если вы будете продолжать подслушивать, то я больше не буду переводить», пригрозил раздосадованный Том, но его щеки покраснели от смущения. Михаил, сидевший с отсутствующим видом, не многое уловил из этого обмена колкостями, но все равно ухмыльнулся, догадавшись, что они шутят между собой. На столе между его локтями стояли стакан с содовой и пустая тарелка. Он отодвинул посуду, повернулся к Тому и начал свой рассказ. «Моя жена улыбается редко. Как не удивительно, главное ее занятие меня ругать. Не смейтесь, пожалуйста, нo мне это нравится,» медленно и серьезно произнес Михаил. Он запрокинул голову, сжал губы и на секунду замер. «Но в те редкие часы, когда она приветлива и благосклонна, моя дорогая напоминает лучезарное светило, снизошедшее в наш грешный мир. В эти моменты окружающее преображается и безудержно цветет под ее благотворными лучами! Ее улыбка делает меня сильнее и счастье переполняет меня до краев.» Он выпрямил голову, погружаясь в воспоминания. Его остекленевшие глаза не замечали собеседника. Взгляд, устремленный в иллюминатор, игнорировал окружающее. Михаил лихорадочно продолжал говорить, напоминая сомнамбулу. «Ее улыбка подобна проблеску яркого солнца во мраке зимнего дня. Она окрыляет и зажигает сердца. Она дурманит и будоражит кровь. Она сводит с ума и дарует мне несбыточные надежды.» Михаил поднял руку и пальцами коснулся своего повлажневшего лба. «Однако, чтобы понять ее улыбку, я должен взглянуть в ее магические глаза. Они, как пара золотых факелов, блистающих в ночи. В них трудно смотреть, они сшибают с ног и ослепляют, как вспышки молний». Мечтатель отпил глоток лимонада и отставил стакан. Эмоции окрасили его голос. «Это началось десять лет назад, когда мы готовились к испытанию новой ракеты, недавно поступившей на нашу базу. Это был мой первый месяц и я мало кого там знал. В тот день я работал один в пусковом контейнере, проверяя исполнительный механизм управления вектором тяги. Я завершил настройку, прикрутил болтами обшивку и направился к выходу. К моему ужасу, дверь была заперта! Как такое могло случиться! У нас есть правило проверять шахту перед запуском, но кто-то не удосужился посмотреть, есть ли кто-нибудь внутри! Я постучал. Я молотил кулаками. Никакого ответа. То была стальная дверь с толстым слоем изоляции. Плотная масса поглощала все мои удары. Тем временем подготовка к полету шла полным ходом. Я слышал бульканье топлива, заполняющего ракетные баки, и подумал, что приближается мой последний час. Начался обратный отсчет до испытания на огнестойкость. Я снова постучал и закричал что было мочи. Никакого ответа. Топливо продолжало поступать и огненный выхлоп ракеты вскоре испепелит меня. Я уселся под двигателем первой ступени и, прикоснувшись макушкой к соплу, вытащил сигарету из кармана. Но руки у меня так дрожали, что я не мог положить ее в рот. Я опустил голову и закрыл глаза, думая о матери. Но именно в этот момент входная дверь распахнулась и на пороге появилась очаровательная девушка с каштановыми волосами до плеч. Униформа цвета хаки плотно облегала ее изящное сильное тело. Она была разъярена и агрессивна. Она шагнула вперед и остановилась прямо передо мной, юбка в складку прикрывала ее стройные мускулистые ноги. Она спросила меня, какого черта я тут делаю, ее острые глаза метали молнии. Я был загипнотизирован. По глупости я ответил, что жду огонька, чтобы прикурить, и указал на свою руку, держащую сигарету. Я помню, что она улыбнулась — я впервые увидел ее улыбку. Но затем мы оба услышали нарастающий гул, ее лицо напряглось, а глаза сощурились. Было очевидно, что она разозлилась. Она выкрикнула в ответ, «Ваc не оказалoсь на перекличке! Я искала вас повсюду и нашла здесь! Безобразие! Я подам на вас рапорт!» Она проводила меня из шахты. Мои товарищи были на своих постах, руки на пульте управления, обратный отсчет дошел почти до нуля. Мы успешно испытали эту межконтинентальную баллистическую ракету, но затем мне захотелось снова встретиться с этой девушкой. Я узнал, что ее зовут Глаша, и только через месяц набрался смелости пригласить ее на свидание. Она сказала — Да.» Михаил замолчал. Он стиснул челюсти. Его побледневшее лицо посуровело. Казалось, он сожалел, что так много рассказал. «Вау. Это целая история. Также у вас явный поэтический дар. Вам надо писать», промямлил ошеломленный Том. «Ваша супруга спасла вам жизнь. Без нее вас сегодня здесь бы не было». «Выходит так,» кивнул Михаил и пожал плечом. Опустив головы, оба погрузились в молчание, возможно, размышляя об опасностях человеческого бытия или просто переваривая вкусную пищу, которую они только что поглотили. Опершись локтями о стол и полузакрыв глаза, друзья, казалось, медитировали. Тем временем их коллегам, расположившимся неподалеку, надоело слушать непонятную русскую речь. Они переключили свое внимание на телетрансляцию Superbowl. Приглушенные восклицания и аплодисменты наполнили помещение. «Давайте- ка уйдем отсюда,» глядя в иллюминатор, с нарочитой небрежностью произнес Том. «У нас еще есть кое-какие дела». Он взглянул на свои наручные часы. «Пора. Я бы хотел, чтобы вы познакомились с одним пожилым человеком — возможно, вы его знаете.» Сумрачные, пристально-пытливые глаза Тома не отрывались от лица собеседника. Этот тяжелый взгляд возвратил Михаила в его обычное состояние боевой готовности. Его разум прояснился, тело напряглось. Oн был готов действовать. «Пошли,» молвил Том. Поднявшись, он прощально помахал рукой остальным и с Михаилом они вышли из зала.