Сатира, огонь!

Жила она в Берлине. Служила машинисткой.
Строчила, что есть мочи, отчеты и счета.
И этой бесконечной, трескучей перепиской
Была с утра до ночи усердно занята.

Накинув пелеринку на вздернутые плечи.

Весь день она писала, а вечером опять
Садилась за машинку, чтоб гитлеровы речи
Под синюю копирку семь раз переписать.

Быть может, машинистка была антифашистка

Или писала просто для тренировки рук, —
Никто не знает точно, но только еженочно
Выстукивала срочно речей по двадцать штук.

Писала: «В две недели большевики разбиты

И нам пути открыты в Москву и Ленинград.
Почти достиг я цели и у кремлевских елей
Я в октябре устрою торжественный парад!»

Иль, скажем: «Англичанам нанес я пораженье.

На всех морях мы топим бессчетные суда,
И я могу ручаться: британского вторженья
В немецкую Европу не будет никогда!»

Должно быть, машинистку за эту переписку

Сам Гитлер похвалил бы немного лет назад.
Теперь ее цитаты не только староваты.
Теперь ее цитаты пощечиной звучат.

И вот за переписку казнили машинистку,

А впрочем, машинисток хоть сотню перебей.
Но сказанного слова ты не воротишь снова.
По русской поговорке, оно не воробей.

Сергей АЛЫМОВ ПИСЬМО ИЗ КРЫМА

Написал моряк подруге —
Ленинградская она:
«Хороша в миндальной вьюге
Черноморская весна!

Полагаю, ты здорова,

Дорогая, как и я.
В Севастополе мы снова,
Синеглазая моя.

Брали штурмом, брали с бою

Знаменитый крымский порт,
Чтобы в будущем с тобою
Ехать в Ялту на курорт.

Чтоб, как раньше, как бывало.

Под ресницы пряча взгляд,
Ты под солнцем загорала,
Превращаясь в шоколад.

Чтобы я, с тобою рядом

Не сидевший много лет.
Кисть большую винограда
Подносил, как дар побед.

Но пока не время. Рая,

Для поездок райских в Крым.
Не конец еще, родная,
Нашим рейсам боевым.

Под Берлином, с немцем споря,

Мы дадим последний бой.
И тогда в Крыму у моря
Отдохнем вдвоем с тобой.

Встретят нас теплом и светом

Черноморские края.
Непременно будет это,
Синеглазая моя!»

Лев КАССИЛЬ ЛЕВЫЙ ПОВОРОТ

Возможно, что вы действительно ничего не знаете о Марусе Заваловой. Но зато она известна решительно всем в нашем северном портовом городе. Да и не только у нас: в Нью-Йорке и Глазго, в Филадельфии, Балтиморе и Ливерпуле не одно сердце покорено Марусей.

Не знал ничего о Марусе лишь Вася Лобачев, моторист с грузового теплохода «Роза Люксембург», который только что вернулся из заграничного плавания.

Познакомился он с ней в интерклубе моряков. Ему сразу приглянулась она вся — высокая, плавная в танце. И голос ее понравился ему — такой грудной и звучный. И на глаза ее обратил внимание Вася Лобачев: большие, серые, ясного цвета глаза, в которые хотелось смотреть долго, не отрываясь. А еще Вася разглядел очень милую вдавлинку на слегка приподнятой верхней губе и уютные ямочки на свежих, круто выведенных щеках и на нежном подбородке. Словом, товарищи, было что тут разглядеть.

Но Вася Лобачев долго разглядывать не стал. Он улучил момент, когда в радиоле меняли пластинки и негр-кочегар с американского транспорта посадил Марусю на место; тут Вася и предложил Марусе следующий вальс танцевать с ним. Девушка поблагодарила, но сказала, что придется подождать: она обещала уже два танца другим.