Сатиры

Акулы успеха! Осмелюсь спроситьЧто вы нанизали на нить? Картонных паяцев.потянешь-смешно, Потом надоест-за окно. Ах,скоро будет тошнить От самого слова "юмор"!..

****

1911

Единственному в своем роде

Между толстым и гоголем суворин, Справляет юбилей. Тон юбилейный должен быть мажорен: Ври,красок не жалей! Позвольте ж мне с глубоким реверансом, Маститый старичок, Почтить вас кисло-сладеньким романсом (я в лести новичок),

Полсотни лет, Презревши все "табу", Вы с тьмой и ложью,как гамлет, Вели борьбу.

Свидетель бог! Чтоб отложить в сундукВы не лизали сильных ног, Ни даже рук.

Вам все равноЕврей ли,финн,иль грек, Лишь был бы только не "евно", А человек.

Твои глаза (перехожу на ты!) Как брюк жандармских бирюза, Всегда чисты.

Ты VIS-а-VIS С патриотизмом-пол По обьявленьям о любви Свободно свел.

И орган твой, Кухарок нежный друг, Всегда был верный часовой Для верных слуг...

...на лире лопнули струны со звоном!.. Дрожит фальшивый, пискливый аккорд... С мяуканьем,визгом, рычаньем и стоном Несутся кошмаром тысячи морд: Наглость и ханжество, блуд,лицемерье, Ненависть,хамство,и жадность,и лесть Несутся,слюнявят кровавые перья И чертят по воздуху:правда и честь!

****

1909

Панургова муза

Обезьяний стильный профиль, Щелевидные глаза, Губы-клецки,нос-картофель: Ни девица,ни коза.

Волоса-как хвост селедки, Бюста нет-сковорода, И растет на подбородкеГнусно молвить-борода.

Жесты резки,ноги длинны, Руки выгнуты назад, Голос тоньше паутины И клыков подгнивших ряд.

Ах,ты,душечка!смеетсяОтворила ворота... Сногсшибательно несется Кислый запах изо рта.

Щеки глаз припали к коже, Брови лысые дугой. Для чего,великий боже, Выводить ее нагой?!

****

1908

Из цикла

"вешалка дураков"

***

Ослу образованье дали. Он стал умней?едва ли. Но раньше,как осел молчал, Он просто чушь порол, А нынче-ах злодейОн,с важностью педанта, При каждой глупости своей Ссылается на канта.

***

Умный слушал терпеливо Излиянья дурака: "не затем ли жизнь тосклива, И бесцветна ,и дика, Что вокруг, в конце концов, Слишком много дураков?" Но,скрывая желчный смех, Умный думал,свирепея: "он считает только тех, Кто его еще глупее,"слишком много" для него... Ну а мне-то каково?"

****

1909

Читатель

Я знаком по пследней версии С настроеньем англии в персии И не менее точно знаком С настроеньем поэта кубышкина, С каждой новой статьей кочерыжкина И с газетно-журнальным песком.

Словом, чтенья всегда в изобилииНедосуг прочитать лишь вергилия Говорят: здоровенный талант! Но еще не мешало б горацияТоже был,говорят, не без грации... А шекспир,а сенека, а дант?

Утешаюсь одним лишь- к приятелям (чрезвычайно усердным читателям) Как то в клубе на днях я пристал:

"кто читал ювенала,вергилия?" Но ,увы, (умолчу о фамилиях), Оказалось,никто не читал!

Перебрал и иных для забавы я: Кто припомнил обложку,заглавие, Кто цитату, а кто анекдот, Имена переводчиков,критику... Перешли вообще на пиитикуИ поехали.пылкий народ!

Разобрали детально кубышкина, Том шестой и восьмой кочерыжкина, Альманах "обгорелый фитиль", Поворот к реализму поплавкина И значенье статьи бородавкина "о влияньи желудка на стиль"...

Утешенье, конечно,большущее... Но в душе есть сознанье сосущее, Что я сам до кончины моей, Об'едаясь трухой в изобилии, Ни строки не прочту из вергилия В суете моих пестреньких дней!

****

1911

Трагедия

Рожденный быть кассиром в тихой бане Иль агентом по заготовке шпал, Семен бубнов сверх всяких ожиданий Игрой судьбы в редакторы попал.

Огромный стол.перо и десть бумагиСидит бубнов,задравши кнопку-нос... Не много нужно знаний и отваги, Чтоб ляпать всем:"возьмем", "не подошло-с!"

Кто в первый раз-скостит наполовину, Кто во второй- на четверть иль на треть... А в третий раз-пришли хоть требушину, Сейчас в набор,не станет и смотреть!

Так тридцать лет чернильным папуасом Четвертовал он слово,мысль и вкус, И наконец опившись как-то квасом, Икнул и помер,вздувшись,словно флюс.

В некрологах,средь пышных восклицаний, Никто,конечно,вслух не произнес, Что он,служа кассиром в тихой бане, Наверно,больше б пользы всем принес. Невольная дань

Невольное признание

Гессен сидел с милюковым в печали. Оба курили и оба молчали.

Гессен спросил его кротко как авель: "есть ли у нас конституция,павел?"

Встал милюков.запинаясь от злобы, Резко ответил:"еще бы! еще бы!"

Долго сидели в партийной печали. Оба курили и оба молчали.

Гессен опять придвигается ближе: "я никому не открою-скажи же!"

Раненый демон в зрачках милюкова: "есть для кадет! а о прочих- ни слова..."

Мнительный взгляд на соратника бросив, Вновь начинает прекрасный иосиф:

"есть ли..."но слезы бегут по жилетуНа ухо павел шепнул ему:"нету!"

Обнялись нежно и в мирной печали Долго курили и долго молчали.

****

1909

Баллада

Я позвал их,показал им Пирог и предложил условия. Большего им и не требовалось.

"эмиль" ж-ж руссо

Устав от дела бюрократ Раз,вечером росистым, Пошел в лесок,а с ним был штат: Союзник с октябристом.

Союзник нес его шинель, А октябрист-его портфель... Лесок дрожал в печали, И звери чуть дышали.

Вдруг бюрократ достал пирог И положил на камень: "друзья!для ваших верных ног Я сделаю экзамен: