Саттри

Думаю, так будет хорошо, мистер Брэннам. Я немного сбросил.

Портной подергал за седалище новых брюк Саттри и зримо усомнился. Собираетесь обед свой тут носить? спросил он.

Саттри улыбнулся. Они по правде моего размера, сказал он. Я их снова заполню.

Сколько намерены заполнять?

Фунтов двадцать.

Портной опять потянул за талию Саттри и покачал головой.

Они нормальные. Давайте только манжеты сделаем.

Когда не растолстеете, приносите обратно, хорошо?

Хорошо. Там сзади еще немного порвано.

Я его вижу, сказал портной, отмечая место мелком.

Саттри подождал на деревянном складном стульчике, пока брюки ему подшивали, и заплатил старику и поблагодарил его, и снова спустился по лестнице.

В «Томе Макане» он купил себе пару ботинок, у которых сбоку имелись молнии, и были они цвета крови. Со свертками взобрался по лестнице в «Комер» и в глубине заведения разделся, и вымылся, и переоделся в новое. Старую свою одежду завернул в бумагу и оставил у Жеребца за буфетной стойкой. Жеребец взял сверток, и посмотрел на него в ответ, и присвистнул, а Джейк схватил его за плечо, и развернул, и оглядел всего, и понюхал ему щеку, и попробовал поцеловать.

Убери от меня свою жопу, сказал Саттри.

Обозреть его подошел Улисс со своей улыбочкой тихого циника. Что ж, сказал он. Смотришься тут довольно зажиточно, Коря. Большим и указательным пальцем пощупал рукав Саттри. Ой-вей, сказал он. Етто катшестфо.

Саттри перешел Веселую улицу в «Фаррагут» и спустился в цирюльню. Миновал поднимавшегося Тарзана Куинна – свеженапудренный, тот помахивал дубинкой туда-сюда, зажав ее в огромной ручище.

Пожилой черный принял у него новую куртку, и он забрался в кресло.

Да, сэр, сказал цирюльник, набрасывая на него тик передника.

Побрить, постричь, навести глянец… Маникюр делаете?

Нет, ответил цирюльник. Маникюрщика у нас нет.

Ладно. Тогда побрить, постричь и глянец. И не жалейте душистого.

Цирюльник принес распаренное полотенце и обернул им его лицо, и запрокинул его вместе с креслом. Саттри лежал в глубокой эйфории, ноги скрещены в лодыжках, новым ботинкам легко на никелированной решетке подножки. Он сонно слушал чпоканье бритвы о ремень.

В кресле он полузадремал, пока цирюльник тянул его лицо туда и сюда, бритва срезала ломтями горячую лавандовую пену. Сквозь кости Саттри сочился мир. Цирюльник приподнял его и взялся постригать ножницами волосы. У ног его со своим деревянным ящиком кремов устроился черный и принялся обрабатывать ему ботинки. Второй цирюльник читал газету. Никто не разговаривал. Темные локоны Саттри беззвучно падали на плитки. Нежный цирюльник. Он отплыл.

Цирюльник припудрил ему тальком загривок и сорвал передник, и отступил на шаг. Саттри открыл глаза. Приподнял сначала один ботинок, за ним другой и посмотрел на них. Слез с кресла и оглядел себя в зеркало.

Старый черный держал его куртку, пока он им платил, а затем помог с курткой и обмел ему плечи метелочкой. Саттри уронил полдоллара ему в ладонь, а старик как бы поклонился и сказал «спасибо, сэр», а цирюльник сказал «приходите еще».

На улицах ветер похолодней у него на бритом загривке. На углу с Черпаком и Бочонком, и еще с двумя мальчишками, которых он не знал, стоял Боббиджон. Все ухватились за него с великой радостью. Боббиджон предложил за куртку два доллара, стал деньгами размахивать.

Где твоя палка? спросил Бочонок. Нельзя в таком виде расхаживать – и без палки, какой от баб отбиваться.

Старина Саттри себе где-то чертовскую рыбку выловил.

С Джейбоном они поужинали в «Ригасе». Бобби, принеся им меню, улыбнулась.

На что метишь, Коря?

Думаю, возьму крупный стейк из филе.

А я, наверно, буду телячью отбивную.

Черт, да возьми стейк.

Отбивная хорошая, Коря.

Бери самый большой, блядь, стейк, что у них только есть.

Стейки принесли на железных тарелках, шипевшие в собственном соку, а еще там были исходившие паром печеные картофелины с мякоткой в сердцевине, на которой сливочное масло растапливать, а еще сметана с резанцом, и горячие булочки, и кофе. Саттри забросил кусок стейка себе в рот, и откинулся на спинку стула, и прикрыл глаза, жуя.

Хорошо, а, Коря?

Джейбон макнул булочку себе в тарелку, и поднял ее, каплющую темной подливой, и загрузил ее себе в челюсти. Господи боженька, проговорил он.

Куда мы сегодня?

Меня устраивает куда угодно. Как насчет клуба «Карнавал»?

А сегодня четверг?

Еще б, ответил Джейбон. Там все кишеть будет прелестными юными мандюшками.

Я за, сказал Саттри.