Саттри

Ребенок, погребенный в нем, однажды летом ходил сюда со старым охотником на черепах, который по-кошачьи двигался в травах, левой рукой призывая к секретности. Показывал, сперва пальцем, затем длинным ружьем из железа и яблони. Оно взревывало по-над рекой, и эхо приносило обратно с серым дымом серы и коксовой золы. Пуля расплющивалась о воду, и взлетала, и сносила весь черепаший череп в облачке мозговой пульпы и костной муки.

Сморщенная пустая кожа свисала с шеи, как рваный носок. Он подымал ее за хвост и укладывал в грязь на берегу. С зубчатого панциря сзади свисал зеленый грибок. Это тусклое и заскорузлое существо грез, сливалась темная кровь.

А они когда-нибудь тонут?

Охотник на черепах перезарядил ружье из пожелтелого рога и всунул в ствол следующую пулю. Закрыл замок, винтарь уложил в изгиб руки.

Некоторые да, некоторые нет. Тише давай теперь, впереди еще одна будет.

Что вы с ними делаете?

На суп продаю. Или еще на что-нибудь. Мальчик следил за мертвой поверхностью реки. Чирьпахи и пельмени, если на такое падкий. В одной семь сортов мяса.

А что черепахи едят?

Пальцы на ногах, ежли публика под ноги не смотрит, когда вброд идет. Вишь тудой?

Где?

К тем вон ивам там вон.

Вон там?

Да не тычь ты пальцем, распугаешь всех.

Сами показали.

У нее глаза были закрыты. Нишкни.

Он открыл глаза. С ломоноса в осоке с жиденькими криками взмыли красноплечие трупиалы. Он вновь склонился к веслам и проплыл по теснине и в главное русло, ялик оставлял на реке тягучий след, а укусы весел усасывались прочь медлительными заворотами. Галсами направился он к южному берегу, срезать излучину реки, проплыв сквозь границу тени на ветер попрохладнее. Отвесные известняковые откосы высились с каннелюрами и частокольно, все изрытые пещерами, откуда вылетали против неба мелкие птички с вильчатыми хвостиками и упархивали в синеву и, как пылинки, до самого солнца.

Ниже этого места река начинала шириться в заводь. Заиленные низины с дыхальцами и просверленными дырами, словно громадные шматы камбальей печенки, и колония древесных пней, как выброшенные на мель кальмары, серо сохнущие на солнце. Мертвая кромка, истоптанная воронами, кто степенно-одеревенело и моргая, яркие, как птицы из черного стекла, перебираются от орта к орту оказавшейся на суше падали. Саттри потабанил, и его поднесло течением к берегу, и там он встал, покачиваясь и приходя в себя, пока нос ялика втирался в грязь, и легко соступил на берег с причальным концом, и принайтовил ялик к коряге узлом внахлест. Пересек низину по высокой траве и взобрался по склону, держась руками за ямки в свежей земле, покуда не выбрался на гребень и не повернулся поглядеть вниз на реку и город за ней, бросив серый взгляд повдоль этого разнообразного мира, клочковатые пашни, дома, странная градиента малой метрополии супротив зеленых и цветущих холмов и плоская излучина реки, словно змеистая траншея, залитая каким-то тусклым шлаком, кроме тех мест, где ветер иззубривал ей лик, и она легонько мерцала на солнце. Он прошел по гребню откосов через ветреную осоку, набредая на мелких птах, прыскавших от него и зависавших над пустотой на сомкнутых крылышках. В султане пыли по полю шел игрушечный трактор. Там внизу остров в кольце грязи. Саттри одолел сланцевый выход по-над рекой. Поворачиваясь, моргая, потерявшись. По топкой котловине тяжелой травы спустился и направился дальше, перешел вброд перепутанный шипастый лоскут ежевики, пересек грань горки мимо выступа, хранимого старым особняком, остатком великой империи, что сидел выбомбленным и ободранным, и гнил в своей купе деревьев над рекой, и задумчиво вперял в проходящий мир строгие и камнями выбитые оконные глаза.

Саттри шел дальше по высоким перекатам местности над рекой. Своим бледным очеркам в затененной тиши под откосом следовали две чайки, а вдали ниже по реке он увидел, как очень высоко поворачивает скопа и зависает над дальними грозовыми тучами, а от подкрылка и плоскости чистым белым отражается солнце. Он видел, как складываются и падают они, словно камни, и остановился понаблюдать, пока не скрылись с глаз.

Тропа, по которой он шел, вилась вдоль холмов сквозь траву и колючки и срезала местность наискось к нижним пределам реки. Спускалась уступами по долгому берегу из глинистого сланца, шла через лес. Когда он вновь выбрел на реку, та была мертвой и взбухшей заводью с бухточками и топями, где слизь и пена не давали разглядеть очертаний плавающих банок и бутылок, а из медленно вздымающегося мусорного плавника громадными бесплодными глазами выглядывали электрические лампочки. Он шел дальше по узкой тропке мимо рыболовов, старух, мужчин и мальчишек. Оцинкованные садки для мелкой рыбешки привязаны к пням у самого уреза воды, а в тенечке стояли корзины для пикника. На корточках, подобрав платьице, сидела девчушка и наблюдала, как по утоптанной глине между забрызганными лодыжками течет ее вода. Старики важно кивали Саттри, когда он проходил. Здрасьте. Здрасьте. Ну как, клюет?