Саттри

Джаббо глянул на бутылку. Мореход бережно взял ее у него и подержал против света, невзирая на Хауарда Клевинджера, который теперь поглядывал вглубь. Бутылка пересохла почти на две трети. Мореход ее наклонил. Сквозь жидкость вверх рванулись пузырьки, и за стеклом случилось великое кипенье и взбиванье, жидкость текла по горлышку бутылки. Черные щеки Фрейзера надулись шарами. Он нагнулся и харкнул долгой прозрачной струей, что как моча, в стоячую дверцу печки, и там вспрыгнул шар голубоватого пламени. Бунгало отшатнулся. Мореход печально оглядел бутылку, ему немножко опалило совиные пучки бровей над холодными глазами.

Это ужасный виски, Джаббо, сказал он.

Вы что там все, виски распиваете?

Ни у кого тут никакого виски нет, Хауард.

Мне б лучше не слышать о том, что у меня в магазине распивают какой-то виски.

Вам всем не стоит эту старую дрянь пить, Джаббо. Вот.

На что оно мне, мудень?

Пожав плечами, Мореход выронил бутылку в печь, а Бунгало опять отошел назад. В недрах печки случилось пыхнувшее беспокойство. Что скажешь, Саттри, произнес Мореход.

Да ничего особого. Сам как?

Да крадусь как-то.

Любитель беломазых, блядь, сказал Джаббо.

Кажись, придется настучать кой-кому по старой костлявой башке и посадить на нее черную шишку, сказал Мореход. На Джаббо он даже не посмотрел.

Бля, произнес тот. Вздернул куртку себе на плечи и качнулся к двери. Бунгало поглядел ему вслед. Уйти или остаться? Он расставил ноги и повернул руки к теплу, пока раздумывал об этом.

Что с ним такое? спросил Саттри.

Считает себя гадом. Закидывается «красными дьяволятами». А вот старый Бунгало тут, он эту срань не жрет. Правда же, Бунганал?

Бунгало робко глядел в пол. Не-е, ответил он.

Тебя будто какой хренью огорошило, Бунганал.

Бунгало не ответил. Он шагнул назад, чтобы освободить место старухе, которая опять подошла к печке, и тянула за корзину, и подтыкала себе юбки, чтоб сесть. Саттри опустил на нее взгляд, когда она перескладывала свой платок, на редко седеющую маковку ее черепушки. В протухшую шерсть спряталось несколько вошек.

У тебя нигде сегодня индейки не припрятано, а, Бунгало?

Если б.

Спорить могу, у старины Саттри есть.

Не, пока что нету.

Бля, сказал Бунгало. Наверняка ж есть.

Сдается мне, если приспичит, поесть можем у Бунгало, сказал Саттри.

Бля. У меня в доме нечего.

Мореход развернулся задом, чтобы согреть спину. Саттри услышал придавленный всхлип и, посмотрев вниз, увидел, что старуха сама себе плачет, вытирая нос худосочной костяшкой пальца.

Ох уж этот старина Саттри, сказал Мореход. За ним глаз да глаз. Артист-крысятник он. Вон попроси его куртку расстегнуть, Бунгало, погляди, не прячется ли там у него индейка. Он глянул на Саттри, затем опустил взгляд на ворох тростинок, похожий на куклу, у своих ног. Нагнулся. Эй, сказал он. Что с вами такое, мамуля?

Та бормотала, и болтала, и всхлипывала сама себе, и, похоже, вообще не заметила, что к ней обращаются.

Эй, Хауард, сказал Мореход. Кто эта старушка?

Почем я знаю.

Почем Хауард знает? повторил Мореход. Он подошел к ящику, и поднял крышку, и порылся внутри, и вернулся с полупинтой молока, и открыл ее, и вложил старушке в руки. Когда Саттри уходил, она все еще за нее держалась и по-прежнему что-то говорила, но больше уже не плакала.

Он поднялся выше по улице. Ему попались двое маленьких мальчишек. Эй, ребятки, сказал он.

Тебя как звать? спросил один.

Саттри. А тебя?

Никакого ответа. Другой произнес: Рэнди его звать. Он мой брат.

Саттри посмотрел на них. Их окутывал пар, а под носами висели мешочки соплей. Кто у вас старший?

Брат Рэнди с минуту глядел в землю. Аллен, сказал он.

Саттри ухмыльнулся. Сколько вас там?

Фиг знает.

Нам бы дальше, сказал Рэнди.

Еще увидимся, сказал Саттри.

Он за ними понаблюдал. Скачут по улице, один обернулся. Детвора пепельной масти ковыляет в сумраке. Придет зима, серая пора тут в сумбуре закопченного тумана, висящего над городом, словно библейское проклятье, безрадостная среда, в которой пейзаж расплывается, как Атлантида на бессветном своем дне морском, смутно в глазах угря. Колокольный перезвон в башне суда, будто предупрежденье о тумане на неком укрытом пеленою побережье. В воздухе гарь, состоящая из угольной сажи и жареного кофе. Сквозь остекленевшую атмосферу с трудом движутся птички.