САТУРН ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

- Плохо… - подполковник Марков подошел к висевшей на стене карте и подозвал к себе капитана Бабакина. - Вот уже где они. По данным на четырнадцать ноль-ноль сегодня. Окончательно утверждено: наша база будет вот здесь.

- Когда вы туда прибудете?

- Мы тронемся, когда их войска пройдут дальше на восток, а в этих местах все мало-мальски определится. Наконец надо убедиться, что наши данные правильны и «Сатурн» расположился именно в вашем городе.

- А если нет, товарищ подполковник?

- Тогда придется на ходу перестраиваться. Еще раз, Бабакин: пока к вам не придут наши люди, вы ничем, кроме своей торговли, не занимаетесь. От прочности вашего врастания в город зависит очень многое. На первом этапе операции ваш ларек на рынке - главный узел моей связи со всеми, кто окажется в городе. Главный и единственный.

- Понимаю, товарищ подполковник. Буду только присматриваться к людям.

Марков повернулся к нему:

- Вы слышали? Я повторяю: абсолютно ничем.

- С ума можно сойти, товарищ подполковник! - тихо проговорил Бабакин. - Сидеть сложа руки, когда вокруг…

- Если вы серьезно, сейчас же подайте рапорт.

Бабакин вытянулся. Подполковник бросил на него сердитый взгляд и, вернувшись к столу, включил радио. Послышалась громкая оркестровая музыка, «тарелка» не могла пропустить ее через себя, она хрипела, дребезжала и, казалось, могла сорваться с гвоздя. Марков раздраженно выдернул штепсель и смотрел, как он качается на шнуре. Потом взял его и аккуратно вставил в розетку. «Тарелка» суровым голосом диктора предложила прослушать арию Ивана Сусанина…

Марков прошел к окну и стал смотреть вниз, на улицу, похожую на дно глубокого ущелья. Здесь, на десятом этаже, в глаза ему било слепящее солнце, а там, на дне ущелья, лежала синеватая мгла. За спиной уже рокотал бас Сусанина. Раздражение не проходило.

С того дня, когда Маркова назначили руководителем оперативной группы, которой предстояло действовать в глубоком тылу врага, он часто впадал в такое раздраженное, почти неуправляемое состояние. Вот, изволите ли видеть, открылось, что у него есть нервы, с которыми он не может справиться.

Когда Марков повернулся снова к Бабакину, тот продолжал внимательно разглядывать карту.

- Словом, ждать, товарищ Бабакин, - как только мог спокойно сказал Марков и вернулся к столу.

- И год ждать? - весело спросил Бабакин.

- Два! Десять! Ждать! - повторил Марков, стараясь не смотреть на улыбавшегося Бабакина.

Приглушенно буркнул телефонный звонок. Марков схватил трубку:

- Слушаю… Ясно… Он здесь…

Марков положил трубку и посмотрел на Бабакина.

- Я буду терпеливо ждать, товарищ подполковник, - сказал Бабакин с такой интонацией, будто хотел успокоить Маркова.

- Немедленно на аэродром, - сухо произнес Марков. - Приказ комиссара госбезопасности Старкова.

Бабакин вытянулся.

- Есть!

Они смотрели друг на друга почти в замешательстве. Марков вышел из-за стола к Бабакину.

- У меня, Алексей Дмитриевич, нервы тоже не из проволоки… - усмехнулся Марков, стараясь спрятать смущение. - Ну желаю вам успеха. До свидания.

- Через десять лет? - рассмеялся Бабакин. - Если можно, хоть чуть-чуть пораньше.

Марков смотрел на него удивленно: неужели у этого черта нет нервов? Ему захотелось обнять капитана, сказать ему теплые, дружеские слова, но он этого не сделал. Они ограничились энергичным рукопожатием, и Бабакин быстро вышел.

Недовольство собой стало еще сильней. Марков снова подошел к окну и, перегнувшись через подоконник, посмотрел вниз. Из подъезда выбежал Бабакин, посмотрел по сторонам и юркнул в стоявшую у тротуара машину, которая тотчас сорвалась с места, развернулась поперек улицы и помчалась к площади. Сусанин закончил свою арию, и «тарелка» снова надрывалась от оркестровой музыки. Марков со злостью посмотрел на нее и вышел из кабинета.

По коридору навстречу ему шел комиссар госбезопасности Старков.

- Бабакин отправился? - спросил Старков.

- Наверное, уже на аэродроме. Я к вам, товарищ комиссар.

- Сейчас не могу. Вечерком… - Старков посмотрел на хмурого Маркова и взял его под руку. - Вот что, едемте со мной. Поймали еще одну птичку из того же гнезда. По дороге и поговорим…

Машину вел сам Старков. Однако он успевал поглядывать на сидевшего рядом Маркова, который пристально смотрел вперед, но явно ничего не видел.

- Как Бабакин, в форме?

Марков вздрогнул.

- Вполне. - И, помолчав, прибавил: - А я вот обнаружил, что у меня есть нервы.

- Лучше поздно, чем никогда, - улыбнулся Старков. - Впрочем, лучше бы вы их обнаружили попозже, скажем, после войны.

Только когда машина уже вырвалась на широкую окраинную улицу, Марков сказал:

- Когда я на финской с отрядом лыжников рейдировал по тылам врага, нервов у меня не было.

Старков долго молчал, а потом заговорил как будто совсем о другом:

- Я сегодня ночью еще раз просмотрел досье на руководителей и работников абвера. - Старков прищелкнул языком. - Академики! На шеях кресты за Францию, за Чехословакию, за Испанию, за Польшу.

Заметьте себе, Канарис возле себя дураков не держит.