(6) Теперь, так как я доказал большую часть всего, о чем сказал выше, заручившись мнением трагиков, я отмечу также то, что извлечено [им] из Софокла. (7) Так вот, в четвертой книге Вергилий изображает Элиссу, после того как ее покинул Эней, прибегающую вроде как к пророчествам и заклинаниям священнослужителей и вещуний, и среди прочего говорит о приворотных травах для утоления любви, которые срезали медными серпами.
(8) Разве не достойно исследования то, откуда пришли на ум Вергилию медные серпы? Итак, я предложу [сперва] Вергилиевы стихи, а затем [стихи] Софокла, с которыми соревновался Марон.
(9) Применены, при луне серпами медными жаты,
Свежие травы с молочным соком черного яда [4, 513 - 514].
Трагедия же Софокла даже выносит в название то, что мы исследуем: ведь она озаглавлена "Собиратели кореньев". В ней он описывает Медею, срезающую вредоносные травы, отвернувшись, чтобы [ей] самой не быть убитой силой [их] вредного запаха, и выливающую также сок трав в медные кувшины, а сами травы срезающую медными серпами. (10) Стихи Софокла таковы:
Отвращая свой взор от работы руки.
Она сок мутно - белый, стекающий с ран
Ядовитого зелья, в сосуд медяной
Осторожно приемлет...
И немного после:
А в ларцах сокровенных хранятся пучки
Ею срезанных трав.
Их она с причитанием громким <в ночи>.
Обнаженная, медным ссекала серпом. {60}
{60 Софокл. Зельекопы (Режущие коренья). 30 (536) // Софокл. Драмы. М., 1990. С. 384.}
(11) Это [вот написал] Софокл. Без сомнения, благодаря этому сочинителю Вергилий привнес [в свои стихи] медные серпы.
Вообще же, множество медных [предметов] обыкновенно применяются в богослужении. Есть много доказательств [этого], и больше всего в тех священных обрядах, в которых желали кого-нибудь приворожить, иль проклясть, или, наконец, изгнать болезни. (12) Я [уже] молчу о том Плавтовом [стихе], когда он замечает:
Знаком мне недуг, медь и грохот.
И [о том], что в другом случае [пишет] Вергилий:
... [за звонким]
Шумом куретов, за [их] громозвучной последовав медью [Георг. 4, 150 - 151].
(13) Но изложу я слова Грания, мужа пытливейшего и ученого, который во второй книге [сочинения] об Италии пишет таким образом: "Итак, прежде и этруски имели обыкновение пользоваться медным лемехом, когда основывали города. В их Тагетовых священнодействиях, да и в сабинских, я обнаруживаю ножи из меди, которыми брились жрецы". (14) Получился бы долгий [разговор], если бы я после этих слов Грания захотел рассмотреть, каким образом древнейшие из греков во многих местностях имели обыкновение применять звучание [кимвалов] из меди как нечто самое сильнодействующее. Ио для [решения] нынешней задачи нам было бы достаточно уведомить, что медные серпы [были] введены [у] Марона по примеру греческого сочинителя.
(15) В девятой книге Вергилий поместил такие стихи:
Сын Аркснта стоял в роскошных доспехах, в хламиде,
Пестрой расшитой иглой, иберским пурпуром блеща,
Зраком прекрасен; он был Аркентом родителем прислан,
Взросший около струй симетийских, у матери в роще,
Где Палика алтарь, утучненный и миротворный [9, 581 - 585].
(16) Какой этот Палик бог или, скорее, какие [это] боги Палики - ведь [их] двое, - я не нашел, в чем я уверен, совершенно ни у одного латинского писателя, однако Марон откопал эту историю в самых сокровенных сочинениях греков. (17) Ведь, во-первых, как река Симет, которую он упомянул в этих стихах, находится в Сицилии, так и богов Паликов чтут в Сицилии. Первым из всех поведал о них в [своих] сочинениях трагик Эсхил, муж, как бы тоже сицилийский, и также выразил в своих стихах толкование их имен, которое греки называют этимопогиа. Но прежде чем я изложу стихи Эсхила, надо кратко растолковать историю Паликов.
(18) Есть в Сицилии река Симет. Нимфа Талия, забеременевшая в объятьях Юпитера, из-за страха перед Юноной пожелала, чтобы около этой [реки] для ее [укрытия] разверзлась земля. [Так и] свершилось. Но когда пришло время созревания младенцев, которых она носила в чреве, земля раскрылась, и появились два ребенка, вышедшие из чрева Талии, и были названы "Палики" от [выражения] "вновь приходить" (палин хикёстхай) - так как они, прежде погруженные в землю, вновь оттуда возвратились.