Савитри. Легенда и символ

Сквозь мерцающее, далеко взор пропускающее небо бессловесной мысли,

Сквозь нагие от мыслей свободные небеса абсолютного зрения,

Оно поднимается к вершинам, где нерожденная Идея,

Помнящая будущее, что должно быть,

Смотрит вниз на работы трудящейся Силы,

Незыблемая, над миром, ей сделанным.

В обширном золотом смехе солнца Истины,

Как великая небесная птица на море бездвижном,

Уравновешено его окрыленное рвение созидательной радости

На тихой глубине мира Вечного.

Такова была цель, это был небесный Закон,

Задача, Природе назначенная, с тех пор, как красотой пропитавшееся

В смутных, туманных водах сна несознания,

Из Пустоты это грандиозное творение встало,-

Для этого Дух вошел внутрь Пучины

И наделил своей силой Материи силу незнающую,

В нагой сессии Ночи к кафедральному Свету

Репатриирует в царстве Смерти бессмертие.

Мистическая медленная трансфигурация трудится.

Вся наша земля стартует из грязи и кончается в небе,

И Любовь, что была когда-то животным желанием,

Затем сладким сумасшествием в восторженном сердце,

Горячей дружбой в счастливом уме,

Становится обширного духовного стремления пространством.

Одинокая душа к Одному страстью пылает,

Сердце, что человека любило, в любви Бога волнуется,

Тело — его палата и часовня его.

Тогда от разобщенности наше существо спасено;

Все самим собою становится, все прочувствовано заново в Боге:

Из-за дверей своего монастыря выглядывающий Возлюбленный

Вбирает весь мир в одну свою грудь.

Тогда дело Смерти и Ночи ненужно:

Когда единство одержано, когда борьба кончена

И все знаемо, и все обнято Любовью,

Кто повернет назад, в боль и неведение?

"О Смерть, я торжествую внутри над тобой;

Я больше не трепещу в нападении горя;

Могучий покой, посаженный внутри глубоко,

Оккупировал мое тело и чувство:

Он берет горе мира и трансмутирует в силу,

Он делает радость мира единой с радостью Бога.

Моя любовь вечная на трон покоя Бога посажена;

Ибо Любовь должна воспарить за пределы самого неба

И найти свое тайное несказанное чувство;

Она должна изменить свои человеческие пути на божественные,

Сохранив при том свою суверенность земного блаженства.

О Смерть, не для сладостной остроты моего сердца,

Не для одного блаженства моего счастливого тела

Я требую у тебя Сатьявана живого,

Но для работы его и моей, для нашей священной задачи.

Наши жизни — это Бога посланцы под звездами;

Под тень смерти они пришли жить,

Призывая свет Бога для невежественной расы на землю,

Его Любовь — наполнить пустоту в сердцах человеческих,

Его блаженство — исцелить мира несчастье.

Ибо я, женщина, есть сила Бога,

Он — Вечного в человеке душа делегированная.

Моя воля более велика, чем твой закон, Смерть;

Моя любовь сильнее, чем оковы Судьбы:

Наша любовь — это небесная печать Всевышнего,

Я охраню эту печать от твоих рвущих рук.

Любовь не должна на земле прекращаться;

Ибо Любовь — это светлое звено между землею и небом,

Любовь — это ангел далекого Трансцендентального здесь,

Любовь — это человеку залог на Абсолют".

Но женщине Смерть-бог ответил

С ироничным смехом в голосе,

Труд звезд расхолаживающим:

"Вот даже как люди обманывают Истину великолепными мыслями.

Так ты наймешь шарлатана славного, Разум,

Чтобы из тонкого воздуха его Идеала соткать

Для нагих желаний тела прекрасное платье

И для жадно хватающей страсти твоего сердца одежду?

Не подкрашивай ткань жизни магическими оттенками:

Лучше сделай свою мысль чистым зеркалом верным,

Отражающим Материю и смертность,

И узнай свою душу, продукт плоти,

Искусственную самость в сконструированном мире.

Твои слова — громкий шепот в мистической грезе.

Ибо как может в грязном человеческом сердце жить

Безупречная грандиозность твоего грезой построенного Бога?

Или кто может видеть лицо и форму божественную

В нагом двуногом черве, которого ты зовешь человеком?

О человеческий лик, сними раскрашенные разумом маски:

Будь животным, червем, как предназначала Природа;

Прими свое пустое рождение, свою узкую жизнь.

Ибо правда, как камень, нага и, как смерть, тяжела;

Нагая в неприкрашенности, суровая с суровостью правды живи".

Но Савитри ответила ужасному Богу:

"Да, я — человек. И еще будет он мной,

Пока в человеческой природе Бог ждет своего часа,

Попрать тебя, чтобы достигнуть бессмертных высот,

Превзойти горе и боль, и судьбу, и смерть.

Да, моя человечность есть маска Бога:

Он живет во мне, тот, кто мои действия движет,

Своего космического труда великое колесо поворачивая.

Я — его света тело живое,

Я — мыслящий инструмент его силы,

Я — инкарнировавшая в земную грудь Мудрость,

Я — его побеждающая и неубиваемая воля.

Бесформенный Дух начертал во мне свою форму;

Во мне есть Безымянный и тайное Имя".

Смерть из скептической Тьмы послала свой крик:

"О в доме Воображения жрица,

Убеди сперва фиксированные непреложные законы Природы

И сделай невозможное своей ежедневной работой.

Как сможешь ты заставить венчаться двух вечных врагов?

Непримиримые в своих объятиях,

Они аннулируют славу своих чистых крайностей:

В несчастном браке калечат свою жалкую силу.

Как ты едиными истинное и ложное сделаешь?

Где Материя — все, там Дух — только греза:

Если все — Дух, то Материя — ложь,

И кто был лгуном, кто построил вселенную?