Савмак. Пенталогия (СИ)

  Отдыхавшие после ночных дозоров юноши и подростки во главе с Савмаком кинулись на коней и помчались к Нижним воротам. К их приезду там уже заметили, что над следовавшей за кибиткой в клубах серой пыли колонной не развевается племенной бунчук, а значит это не вождь. Когда кибитка остановилась у развилки под горой, многие опознали во всаднике, ехавшем впереди бок о бок с женщиной в сверкающем золотом скифском наряде и высоком лиловом убрусе, Радамасада.

  Во главе двух-трёх десятков белобородых всадников Радамасад проехал мимо десяти выстроившихся с копьями и щитами в два ряда между мостом и воротами стражей, среди которых оказались и Канит с Апафирсом - живые и невредимые. На пустыре за воротами родных встречали несколько сотен подростков, теснившихся на конях по обе стороны дороги во главе с восседавшим на своём чёрном Вороне у самых ворот Савмаком.

  Приобняв встревоженного его угрюмым видом Савмака по-братски за плечи, Радамасад соприкоснулся с ним щеками, после чего наконец позволил себе усмехнуться и громко крикнул:

  - Веселитесь, парни! У нас теперь новый молодой царь - Палак!

  Три сотни молодых глоток радостно грянули славу царю Палаку, в небо полетели сотни башлыков. Радамасад и Савмак поехали шагом к Верхним воротам.

  - А почему отец не приехал? - спросил Савмак, когда они отъехали от ликующей сзади толпы.

  - Остался пока с воинами у меча Ария. Собирайся, сегодня поведёшь к нему молодых - всех, кто старше четырнадцати, и кто имеет коня и оружие для похода.

  - А что, будет поход? Куда?! - радостно вскрикнул Савмак.

  - Ходят слухи, что Палак поведёт войско на Боспор, и вы сможете увешать свои уздечки волосами убитых греков.

  - Слава царю Палаку! - закричал Савмак в неподдельном восторге, и его радостный клич тут же подхватили ехавшие сзади старики и юноши.

  - Поскачешь в Неаполь на запасном коне. Завтра Палак устраивает скачки вокруг Неаполя. От каждого племени поскачет лучший всадник на лучшем коне, и отец хочет, чтобы от напитов скакал ты на своём Вороне. Так что Ворона побереги, - Радамасад, вытянув руку, ласково потрепал жеребца по гордо выгнутой шелковистой шее. - Мы все надеемся на вашу победу.

  Миновав Верхние ворота, Радамасад и Савмак увидели, что небольшая площадь за ними заполнена празднично одетыми женщинами и малыми детьми, вышедшими встречать мужей и отцов. В переднем ряду стояли жёны, дочери и невестки Скилака и Октамасада во главе со старой Госой.

  Когда в воротном створе вместо вождя появился его старший сын, площадь удивлённо притихла. Женщины тотчас взяли в плотное кольцо остановившегося перед бабушкой Госой Радамасада и его немногочисленных спутников, ожидая пояснений. Коротко повторив с коня то, что только что поведал Савмаку, Радамасад, сразу перебрав в свои руки власть временного вождя, призвал женщин идти по домам - собирать в скорый поход неженатых сыновей.

  Отыскав глазами в толпе встречающих жену Акасту, обнимавшую жавшихся к её юбке детей, Радамасад поманил пятилетнего сына Скила. Акаста поспешно подтолкнула оробевшего мальчика к отцовскому коню. Нагнувшись, Радамасад ловко подхватил сына с земли, подбросил высоко в воздух, посадил перед собой на конскую холку и тронул шагом на родное подворье. Акаста с тремя дочерьми, десяти, восьми и семи лет, сияя улыбкой, шла сбоку, держась рукой за правый скифик редко виденного в последние годы мужа.

  Ответив на приветствия и поклоны выстроившихся перед гостеприимно распахнутыми воротами четверых слуг и служанок, Радамасад въехал во двор и спрыгнул на землю, оставив повод в руках сына. Приласкав и поцеловав в волосы надо лбом дочерей, Радамасад усадил всех троих на коня позади Скила, велев ему покатать сестёр по двору, а сам направился вслед за старательно виляющей широким пышным задом Акастой в дом.

  - Ты оголодал с дороги? - оглянулась в сенях на мужа Акаста. - Сейчас я тебя накормлю.

  - С этим успеется. Сперва покорми моего изголодавшегося за сорок дней "жеребца", - глухим от возбуждения голосом прогудел Радамасад, кладя ладонь на крутое бедро жены и увлекая её в спальню. Поскольку три его младшие жены со своими детьми остались в Напите, ему ничего другого не оставалось, как выместить разочарование и досаду за обидную неудачу с царевной Мессапией на ни в чём не повинной старшей жене.

  Притворив поплотнее дверь и накинув крючок, Радамасад развернул Акасту к себе лицом и властно впился в её мягкие влажные губы, одной рукой притянув её к себе за пухлую ягодицу, а другой крепко стиснув прикрытую сарафаном мясистую грудь. Отвыкшая от грубых мужниных ласк Акаста обвила его шею мягкими руками и, не сдержавшись, застонала от сладкой боли. Тотчас отпустив её, Радамасад слегка надавил ладонями на плечи, заставив опуститься на колени.