Савмак. Пенталогия (СИ)

  Пока полдесятка зябко кутавшихся в куцые тёмно-коричневые плащи в воротном створе стражей, завистливо поглядывая на гревшихся у костра около северной башни товарищей, гадали, не пора ли закрывать ворота, один из мёрзнувших на башне дозорных, просунув покрытую круглой стальной каской голову между боковых мерлонов, прокричал тонким вибрирующим голосом:

  - Эй, на воротах!.. Вижу всадников!.. Скачут во весь дух в нашу сторону!

  - Много?

  Внимательно вглядевшись вдаль, дозорный ответил после небольшой паузы:

  - Похоже, не меньше сотни!

  Стоявший у костра юный декеарх послал одного из своих подчинённых с вестью к своему гекатонтарху в пристроенную к стене сразу за северной башней небольшую, рассчитанную на сотню воинов и столько же коней казарму. Там теперь располагались космет, трое его помощников-хилиархов, 30 гекатонтархов, 60 пентаконтархов и сотня конных вестовых. Не дожидаясь начальства, декеарх и несколько его товарищей взбежали на башню, чтобы собственными глазами взглянуть на приближающийся отряд: возможно, что это возвращается басилевс с наследником, днём ранее проехавшие к Длинной стене с обозом и боевыми машинами.

  Эфебы жили в рассчитанных на десятерых кожаных палатках, тянувшихся тремя ровными рядами вдоль стены по обе стороны ворот. Хлеб им привозили из пантикапейских пекарен. Многих столичных эфебов каждый день проведывали матери, сёстры, младшие братья и даже бабушки, приносившие домашнюю снедь и готовившие на кострах вкусные обеды для сослуживцев своих сыновей и внуков. Так что эфебы, несмотря на позднюю осень с её слезливым небом и холодными северными ветрами, жили у Ближней стены довольно весело. Те, кто не стоял в дозорах на стене, как и в мирное время, по многу часов занимались в окрестностях лагеря под присмотром своих гекатонтархов и пентаконтархов военной подготовкой, только гораздо более интенсивной и продолжительной, чем прежде. Оно и понятно: отцы-командиры стремились как можно скорее сделать из легкомысленных разгильдяев и мягкотелых маменькиных сынков настоящих воинов, умеющих держать строй, знающих как обращаться с копьём, щитом и мечом, - ведь, возможно, уже в самое ближайшее время им придётся вступить в настоящий бой с настоящим врагом.

  Услышав крики дозорного, космет Метродор, сопровождаемый хилиархами и гекатонтархами, поспешили из казармы к воротам.

  - Это наши, - успокоил начальство сверху юный декеарх воротной стражи.

  Поглядев из створа ворот на быстро приближающийся отряд в высоких гребнистых шлемах, с развевающимися за спинами красными крыльями плащей и не увидев на дороге царской кибитки, космет приказал на всякий случай закрыть ворота и выстроить за ними в пять шеренг в полной готовности к бою две сотни воинов. Мало ли что! Вдруг это переодетые скифы? Осторожность не помешает. Да и солнце уже, должно быть, зашло.

  Но, едва юные стражи успели затворить воротные створки и задвинуть с лязгом три толстых железных засова, как их пришлось вновь спешно открывать: дозорные на башне узнали в предводителе приближающегося отряда царевича Левкона.

  Отсалютовав перешедшему перед мостом с галопа на лёгкую рысцу царевичу, Метродор поспешил задать волновавший всех вопрос: как там, у Длинной стены? Скользнув благожелательным взглядом по стройным рядам выстроившихся живым коридором по обе стороны дороги эфебов, все лица которых были в этот миг с надеждой обращены на него, Левкон остановил взмыленного коня и с улыбкой ответил, что пока всё идёт как нельзя лучше:

  - Сегодня утром наши катапульты разбили их таран. Теперь скифы думают, что им делать дальше. Если ничего не придумают, то, возможно, скоро уберутся прочь и попытаются захватить Феодосию. Но мы этого не допустим.

  Сбросив тревожное оцепенение, эфебы победно вскинули копья и разразились радостными криками во славу Боспора.

  Предупредив Метродора, что следом за ним идут пять тысяч восточнобоспорских гоплитов, отправленных басилевсом на помощь Феодосии, Левкон попросил пропустить их без задержки и, обменявшись с косметом эфебов пожеланиями удачи, умчал со своим отрядом тяжёлым галопом к видневшимся на другой стороне неровного, густо засеянного надгробьями и кипарисами поля западным воротам Пантикапея.

  Въехав в город, Левкон отпустил до утра по домам Делиада и свою сотню, оставив при себе лишь десяток телохранителей. Отослав прислуживавшего ему в походе раба Дидима домой известить жену о своём нечаянном возвращении, он поскакал по обезлюдившим вечерним улицам к дому наварха Клеона у восточного подножья Пантикапейской горы.

  Он застал наварха за ужином. Оправившись от изумления, Клеон усадил царевича на центральное ложе и кликнул жену и рабынь разуть гостя, омыть ему душистой водой руки и ноги и скорей нести на самых красивых блюдах с кухни всё, что там есть съестного.