Савмак. Пенталогия (СИ)

  Задержавшись ненадолго на агоре, чтобы принести обязательную жертву Зевсу на возвышающемся посреди неё монументальном алтаре, возглавляемое царевичем Левконом шествие двинулось дальше, быстро обрастая зеваками, главным образом из числа любопытных мальчишек, в школьных занятиях которых в связи с войной наступил радостный для них перерыв. На улицах Пантикапея не было видно сатавков: большинство взрослых мужчин во главе с Оронтоном отправились охранять восточную границу, а женщины и дети, чувствуя настороженное и даже враждебное отношение эллинского населения, в эти дни предпочитали не покидать без особой надобности стены своих домов и границы скифских кварталов.

  Следующую остановку царевич и его спутники сделали в сотне шагов от агоры - возле храма Афродиты Пандемос, серые ребристые колонны которого, подпирающие украшенный каменной резьбой фронтон и двускатную розовую крышу, возвышались над окружающими её с трёх сторон вечнозелёными насаждениями и окрестными одно- и двухэтажными строениями около Больших портовых ворот. Священная территория храма была непривычно малолюдна: большинство толпившихся здесь прежде днём и ночью добровольных и подневольных служительниц Афродиты с началом войны ушли вслед за мужчинами к Длинной стене. И хотя украшавшая вот уже три столетия храмовый наос прекрасная мраморная статуя, прибывшая сюда из Афин, считалась воплощением Афродиты Всенародной, один из двух жертвенников перед храмом, украшенный резными изображениями кораблей, дельфинов и морских птиц, был посвящён Афродите Морской. Левкон преподнёс Киприде ценные дары (в отличие от приношений Посейдону и Зевсу - бескровные) и попросил её укротить на три-черыре ближайших дня суровый нрав старика Эвксина и умерить силу носящихся над ним ветров.

  Заручившись поддержкой богов, царевич вместе со стариками-навклерами, сотней пеших соматофилаков и разросшейся, как снежный ком, толпой зевак проследовал через центральные ворота на огороженную невысокой крепостной стеной портовую территорию, охватывавшую полукольцом обширную гавань с каменными пристанями, тянущимися в море защитными молами, деревянными причалами и мостками. Мощёная серыми плитами широкая прямая улица, по которой шествовал со спутниками Левкон, рассекая надвое припортовую территорию, заканчивалась на так называемой "Царской" пристани, выложенной зеленовато-серым песчаником и отгороженной от остального порта и соседних причалов двойной ионической колоннадой с загнутыми дуговидно к бухте краями. В центре её, над дорогой, четвёрка могучих бронзовых коней, впряженных в бронзовую колесницу, мчала в сторону бухты сжимающего в отставленной влево мощной длани трезубец бронзового Посейдона.

  На воде у причалов сейчас покачивались только шлюпки и баркасы рыбаков и паромщиков, сновавших по Проливу в любое время года, когда позволяла погода и суровые морозы не сковывали поверхность воды ледяным мостом (что случалось не каждый год и длилось не долго). Все большие корабли на зимовку были вытащены по смазанным жиром деревянным каткам из воды на берег и укрыты от дождя и снега за дощатыми стенами и тесовыми крышами доков.

  После того как судовладельцы осмотрели вместе с Левконом свои корабли и определили, какие спускать на воду, каждый отобранный для феодосийской экспедиции корабль обступили по сто-двести левконовых воинов и дружными усилиями столкнули их по обильно смазанным бараньим жиром каткам в воду. Ещё часа полтора на них устанавливали мачты, крепили такелаж и паруса. И вот, наконец, незадолго до полудня все 35 широкопалубных торговых судна, укомплектованные гребцами и палубными командами из восточнобоспорских гоплитов (только навклеры и кормчие - все много старше пятидесяти - были пантикапейцами), встали у причалов в ожидании погрузки.

  Пока рабы загружали на корабли балласт, запас продуктов и воду, на глазах у выстроившихся на широкой каменной набережной по обе стороны Царской пристани пяти тысяч восточнобоспорских гоплитов и множества запрудивших центральную улицу зевак, трое жрецов-гадателей заклали выбранную предводителем экспедиции Левконом ещё на агоре овцу. Тщательно изучив под надзором Левкона внутренности жертвы, гадатели пришли к выводу, что, милостью богов, знамения предвещают успех задуманного дела. Благодарно воздев руки к открывшемуся между облаками над Проливом небу, Левкон дал команду грузиться на суда: он хотел сегодня к вечеру непременно добраться до Акры и Китея - двух небольших городков в южном устье Стенона.

  В эту минуту в широкой арке Больших портовых ворот показались роскошные, все в позолоте, плотно зашторенные носилки, плавно плывшие на плечах восьми рослых рабов. По бокам носилок семенили две рабыни в длинных коричневых хитонах - белокурая и чёрная, а впереди и сзади бодро чеканили шаг два десятка вооружённых большими прямоугольными щитами, короткими копьями и мечами соматофилаков.