Савмак. Пенталогия (СИ)

  Оглянувшись через плечо, Левкон глянул на шагавшего с улыбкой на лице в первом ряду приближающейся скорым шагом колонны Делиада.

  - Твой сын - молодец, настоящий герой! - сказал с тёплой улыбкой Левкон. - После того как мы сожгли скифский таран у Длинной стены, он сам попросился со мной сюда, защищать родной город.

  Левкон тронул коня, чтобы не задерживать приближавшуюся колонну. Развернувшись, Лесподий поехал бок о бок с царевичем, чрезвычайно довольный мужественным поступком сына и похвалой царевича: похоже, война помогла Делиаду повзрослеть и превратила недавнего маменькиного сынка и безответственного гуляку в настоящего воина!

  Едва последние скифы покинули город и стену над воротами, феодосийцы кинулись торопливо заваливать камнями воротный створ. Проехав шагом заваленный по краям трупами, залитый потоками крови перекрёсток, Левкон и Лесподий с двумя десятками телохранителей (один из них уступил коня Делиаду) спешились возле привратной башни. Резво взбежав на башню, Левкон, Лесподий и Делиад, вместе с встретившими их там с радостными улыбками Фадием и Никием, к счастью, живым и невредимым, успели увидеть лишь хвост скифского войска, заворачивавший за Деметриной горой за стену. Может, дважды обломав зубы о феодосийские стены, варвары и вовсе уберутся зализывать раны в свои степи? На всякий случай феодосийцы сожгли брошенный под стеною справа от ворот скифский таран и втянули в город шесть приставленных к стене штурмовых лестниц.

  Осматривая с башни прилегающие к Малым воротам кварталы, Лесподий рассказал Левкону о разыгравшемся здесь недавно сражении, об ожесточённости которого свидетельствовали многочисленные кровавые потёки на вымостке улиц и стенах домов и горы трупов на двух ближайших перекрёстках. Количество убитых врагов, павших и раненых феодосийцев ещё предстояло подсчитать.

  Внимательно выслушав номарха, Левкон сказал, что сам Александр Великий в сложившихся обстоятельствах не смог бы действовать лучше. Лесподий зарделся от удовольствия: похвала царевича была для него, как целительный бальзам на саднящие раны.

  Затем Левкон по просьбе Лесподия коротко рассказал о последнем бое у ворот Длинной стены, закончившимся сожжением скифского тарана (о котором он узнал из полученного перед отплытием из Киммерика письма Молобара), и высказал сожаление, что столь некстати разыгравшийся шторм задержал его отплытие на целых три дня, из-за чего сегодня погибло столько феодосийцев. Лесподий ответил, что, видно, такова была воля богов, и тут уж ничего не поделаешь! Хорошо зная Левкона, он уверен, что тот сделал всё, что было в его силах, и заслужил от феодосийцев золотой венок спасителя Феодосии.

  - Давай сперва дождёмся окончания войны, - ответил польщённый Левкон, подумав, что не зря он заставил своих воинов, несмотря на попутный ветер в парусах, надрывать жилы на вёслах - будто чувствовал, что дорога будет каждая минута!

  Двинувшись с Лесподием по стене вслед за скифами к Большим воротам, Левкон сказал, что пять тысяч восточнобоспорских гоплитов, стоявших колоннами на пяти параллельных улицах в ожидании дальнейших распоряжений, желательно разместить в прилегающих к внешней стене домах по всей её длине, чтобы они при первой тревоге оказались на стене. А ещё надо накормить их с дороги, ведь флот отплыл из Киммерика, едва забрезжил рассвет. Лесподий поручил следовавшим за ними Фадию и Никию немедля заняться размещением и кормёжкой левконовых воинов.

  Тем временем улицы Феодосии заполнились тысячами высыпавших из храмов и домов женщин, детей и опирающихся на посохи и клюки немощных стариков и старух. Все со слезами радости обнимали и целовали друг друга и своих спасителей - восточнобоспорских гоплитов, не меньше феодосийцев радовавшихся тому, что им не пришлось участвовать в кровопролитных боях с варварами на городских улицах, об ожесточении которых столь наглядно и страшно свидетельствовало месиво из людских и конских тел на перекрёстках и стоны десятков раненых в ближайших переулках. Феодосийцы, которым повезло остаться целыми и невредимыми, сложив под стенами домов щиты и копья, принялись растаскивать эти кровавые завалы в поисках раненых и убитых товарищей. Иногда попадавшихся тяжелораненых скифов (раненые легко все бежали из города) и не успевших околеть лошадей они милосердно добивали - кому нужны безрукие и безногие рабы?

  Помимо двух перекрёстков, особо страшное зрелище представляла поперечная улица между ними, где, оказавшись в западне, полегли в неравной схватке со скифами почти четыре сотни феодосийцев. Теперь те и другие лежали там вперемешку с выпученными остекленевшими глазами и оскаленными ртами, подчас вцепившись скрюченными пальцами противнику в горло.